– Добрый день! Вы позволите присесть к вам?
Опускаю глаза от потолка – варга! Светлые волосы, голубые глазки, тонкие брови, аккуратный носик и красивые губки. Молоденькая. И скромная-скромная! Глазки потупила, ручки сложила и чуть ли не ножкой пол ковыряет.
Вот это да! Оказывается, и такие экземпляры тут водятся? И что это она такая скромная? Редкий вымирающий вид? А в ментале… А в ментале азарт. Что-то хочет… Похоже, дурить будет… Ладно, подуримся…
– А с какой целью вы желаете присесть за мой столик, хочу полюбопытствовать? – спросил я.
– Я хотела бы с вами поговорить!
И глазками так многозначительно стрельнула.
Поговорить? Я тут с одними недавно пообщался… лечился потом… Хотя только что сидел плакался самому себе на недостаток общения… А оно само, общение, пришло!
– Если мы не будем беседовать на тему зверушек, то, думаю, разговор у нас может вполне получиться, – ответил я с улыбкой Бельмондо.
– О! Что вы! Я хотела поговорить о музыке!
– О музыке? – неподдельно удивился я. Вот чего-чего, а такого не ожидал!
– Да, о музыке, – подтвердила она.
– Прошу вас, присаживайтесь, пожалуйста, – указал я рукой на место напротив себя.
– Благодарю, – с достоинством кивнула она, садясь на предложенное место.
– И что именно вы бы хотели услышать о музыке?
– Давайте сначала познакомимся, – предложила она. – Я леди Лисса.
– Княжич Эриадор, – поклонился я. – Безмерно рад нашему знакомству!
– Я тоже несказанно рада! – произнесла Лисса встречную вежливую фразу.
– Так что вы хотели услышать о музыке? – снова вернулся я к удивившему меня вопросу.
– Я слышала, что вы издалека?
– Можно сказать и так… – уклончиво ответил я. – А что?
– Видите ли, у нас сейчас начинаются экзамены, и через две недели будет заключительный – художественное выступление группой…
– А что за экзамены?
– Окончание учебного года. У нас каждый год так.
– Хм… понятно. А от меня вы что хотите?
– Я подумала, что если вы играете на гитаре и издалека, то вполне можете знать мелодию, которую тут никто до этого не слышал…
– И? – заполнил я образовавшуюся паузу, начиная догадываться, куда клонит собеседница.
– Вот я и подумала, что если бы вы, Эриадор, смогли найти для выступления нашей пятерки что-нибудь такое… необычное… Тогда мы бы наверняка победили!
М-дя… Какие у них тут странные экзамены… Если бы сдавали махание железяками или загрызание без рук, то это понятно. Но танцы? Они в гейши, что ли, готовятся? Или… Мож, в шпиЕны какие? Которым нужно тусоваться по балам и приемам? А что, вероятно, так и есть. Красивые, молодые, да еще танцуют. В момент какую-нибудь важную шишку окрутят, а потом бац – и постельный агент влияния. Только вот что они делают с клыками? Их же видно!
А с другой стороны – это же самый отличный вариант для меня! Займемся общим делом, глядишь, через день-другой настороженность и пройдет. Если не поцапаюсь с ними, подспудно начнут воспринимать меня как члена команды. Девки молодые. Особо не должны сторожиться. Вот я их и разболтаю. Самое то для получения информации! Хм… удачненько…
– Простите, что прерываю ваши мысли, – произнесла Лисса, действительно прерывая их, – но что вы скажете?
– Вы сказали, что вас пятеро?
– Именно так.
– И все будут танцевать?
– Да.
– Хм… ну что же, пожалуй, я смогу подобрать вам что-нибудь подходящее. Но только я сначала хочу посмотреть, как и что вы танцуете! Договорились?
– Отлично, – с удовольствием сказала Лисса, прогибая спину, – договорились!
– Нет, нет, нет! Еще раз нет и нет! Не так!
Лосихи кривоногие…
– Ну что опять не так?!
– Вот тут, смотрите! Еще раз! С середины! – Я кивнул оркестру слез.
Почему слез? Потому что без слез слушать то, что они бацают, было порой просто невозможно.
Даже невзирая на то, что оркестр мечты я собирал самолично: по кабакам, по наводкам девчонок, по всяким местам, где играют музыку, – в результате получилась весьма разношерстная компания, звездой которой был контрабас. Ну или если точнее, инструмент, издающий контрабасные звуки. Он был моей дебильной попыткой заменить бас-гитару. Каждый раз, слушая его дум-дум-дум, я клялся себе, что это в первый и последний раз. Больше никаких эрзацев! Заметано!