— Бывают же исключения, — пришла на помощь подруге Ко.
— Нет, — мягко возразил Милодар. — Исключений, к счастью, не бывает. Но вы продолжайте, продолжайте. Значит, вы вошли внутрь сторожки, а он вас уже поджидал.
— Да, — подтвердила директриса, — он тянул к ней темные руки!
— Фиолетовые руки, — поправила директрису Вероника. — Чудесные фиолетовые руки.
— Как бы боевая раскраска, как говаривали ирокезы, — пояснил Милодар, хотя никто его об этом не просил.
— Он всегда такой.
— Мертвецам этот цвет идет, — согласился Милодар. — И значит, запах от него шел несильный?
— Не было запаха! — возмутилась Вероника.
— А я не спорю. Значит, вы проснулись и принюхались…
— Я не принюхивалась!
— И он заключил вас в объятия?
— Да, да, да! Я уже говорила!
— А объятия были холодные?
— Почему? — не поняла Вероника. — Самые обыкновенные горячие объятия.
— У мертвеца? Он что у вас, с подогревом?
— Но он же не совсем мертвый. Для меня он, как Ленин для коммунистов, — вечно живой.
— Но коммунисты с Лениным не обнимаются.
— Не знаю, — сказала Вероника. — Но нам с ним было приятно обниматься. Я имею в виду Джона.
— Спасибо за пояснение, — сказал Милодар. — Значит, нам повезло с мертвецом. Пахнет одеколоном и еще с подогревом.
— Замолчите, какой вы гадкий!
— И что он с вами стал делать в сторожке?
— Он взошел со мной на ложе, — официально заявила девица, — и намеревался меня любить.
— И при этом совершенно не вонял.
— Да что вы с этой вонью к ней пристали! — воскликнула Ко. — Если ей показалось, что не пахнет, значит, это не играет роли.
— Еще какую роль играет! Представьте себе, госпожа Аалтонен не успела бы откликнуться на крики несчастной жертвы…
— Я тихо кричала, — буркнула Вероника. — Я кричала, потому что в таких случаях положено кричать. Знала бы, что вы подслушиваете, взяла бы себя в руки и промолчала.
— Разумно, разумно, — задумчиво произнес комиссар. Он пошел вокруг сторожки, остальные последовали за ним. С дальней стороны находилась полуразрушенная стена.
— Здесь привидение выскакивало наружу? — спросил Милодар.
— О да! — подтвердила его версию мадам Аалтонен. — Он ударил, как будто бульдозер. Есть такое русское слово?
— Еще как есть! — подтвердил комиссар.
— Могли вполне меня и погубить, — добавила Вероника.
— Удивительное привидение, — сказал Милодар. — Не воняет, горячее, как печка, убегает из сторожки, выломав половину стены. А потом?
— Потом он побежал вон туда, — показала директриса. — Там была привязана лодка.
— И привидение ко всем своим бедам еще вынуждено было управлять лодкой.
— И притом неудачно, — сказала директриса.
— Он утонул? — спросил комиссар.
— Я надеюсь, что он выплыл, — сказала Вероника. — Вообще-то говоря, он отлично плавает. Мне приходилось видеть, как он плавает.
— И он вернулся к себе в могилу… — завершил беседу Милодар. Затем он обратился к директрисе: — А как вы думаете, где прячутся мертвецы на день?
— Наверно, в земле, — сказала директриса. — Или, может быть, в морге, если его не успели похоронить.
— Вы так себя ведете, словно вы нам не верите, — с осуждением заявила Ко.
— А вы себя ведете так, — ответил Милодар, — будто верите во всю эту чепуху.
— Это не есть чепуха! — неожиданно обиделась директриса. — Я сама его почти поймала. Такой страшный.
— Страшный? — спросил Милодар у Вероники.
— Когда как, — уклончиво ответила девушка.
— Тогда все свободны, — заявил комиссар Милодар.
— Как так свободны? — не поняла директриса. — Вы хотите сказать, что желали произвести наш арест, а затем передумали?
— Все правильно, за исключением ареста, — ответил комиссар. — Девушкам пора приступать к занятиям, вам, госпожа Аалтонен, надо бы вернуться в свой кабинет и подхватить бразды управления Детским островом. А я пойду гулять.
— Но почему? Вы же расследуете очень серьезное дело! — воскликнула директриса.
— Но я же буду очень серьезно гулять, — ответил Милодар. — И очень серьезно думать, как мне разгадать это дело.
Он кинул быстрый взгляд на Веронику. Та наморщила круглый лобик. Решение комиссара ее встревожило. Ко стояла рядом и внимательно смотрела на комиссара. Она, судя по всему, ему не поверила. Ну что ж, сами придумали, сами и расхлебывайте, подумал комиссар.