– Галлер приносит извинения, – отмахнулся Лефтар. – По сёдлам!
– Я не принимаю таких извинений!
– Послушайте, господин-который-так-и-не-представился! – капитан в раздражении разрубил ладонью воздух. – Что Вы хотите? Галлер не управится с чародеем! Честной дуэли по правилам не получится. Можете пожаловаться в гарнизон, милости просим в Арренхад. За это дадут дня два– три кухонных работ… Лично я наказывать своего человека не собираюсь, потому что Ваша спутница и сама ведёт себя вызывающе нагло.
– Никаких заклинаний, даю слово, – холодно усмехнулся Эллагир, сжимая кулаки. – Пусть трус, который открывает рот, только для того, чтобы оскорбить девушку, выйдет сюда без доспехов, как я. Нас рассудит поединок. Настолько честный, насколько бой между воином и человеком, не обучавшимся военному ремеслу, вообще может быть таковым.
– Yerrha equillia! – со вздохом, в очередной раз произнесла Альрин, положив юноше ладонь на здоровый, в два дюйма в поперечнике, синяк. – Ну зачем ты с ним связался?
– Хошел накажашь шукина шына, – невнятно отозвался чародей, осторожно пробуя языком разбитую губу. – И докажашь што мы – лушше.
– Докажал? – не удержался от поддёвки Эннареон, разминая в кашицу листья ночного огнецвета, помогающего от ушибов и ран. – Если у тебя преимущество, глупо от него отказываться!
– То есть, шарахнуть заклинанием с безопасного расстояния? – скептически хмыкнул Тангор.
– Разумеется! – воскликнул эльф в раздражении, что не все понимают такие очевидные вещи.
– Заклинанием… Да хоть бы дубиной по башке! – пробормотала Альрин злобно.
– Вы не терпите воинов? Почему? – с любопытством спросила Лисси.
– И верно, с чего бы? – саркастически воскликнула чародейка, махнув рукой в сторону только что исцелённого друга.
Земля, где он сидел, восстанавливая силы, все ещё была влажной от свежей крови.
– Вояки боятся нас, потому что магия сильнее меча и быстрее стрел, – пояснил Эллагир, усмехнувшись. – Но при этом презирают. Им кажется, будто наши умения появляются сами собой. Будто нет ни изнуряющих многочасовых тренировок, ни жестоких испытаний. А главный их довод – мол, чары – изначально подлое оружие. Использовать которое – настоящий позор!
– А разве нет? – встрял Тангор с вопросом. – Можно швырнуть заклятье из-за угла и убежать, сверкая пятками. Но применить магию в честной рубке, меч в меч? Вот уж вряд ли!
Молодой маг возмущённо открыл рот, чтобы разразиться ответной тирадой, но Альрин тихонько заметила:
– Пустое, милый. Он ведь вояка.
Лисси хихикнула. Гном поначалу хотел рассердиться, но вместо этого махнул рукой и проворчал:
– Оно и к лучшему. И так фокусников развелось – ступить некуда.
Эннареон задумчиво посмотрел на звёздное небо и промолвил:
– У моего народа есть песнь об одной битве, вошедшей в легенды, – он прикрыл глаза, вспоминая. – В песни говорится о полководце Каллериане, равно известном и воинскими умениями, и чародейством.
– Уже смешно! – фыркнул Тангор, но эльф не дал себя сбить:
– Он создал заклинание, которое даже ты счёл бы честным. Оно наделяет меч и его обладателя невероятными способностями к бою. Но цена безмерно высока…
– Сколько, если золотом? – попытался сострить гном и натянуто рассмеялся.
На лицах остальных не промелькнуло даже тени улыбки.
– Однажды Каллериан шёл с небольшим отрядом. Пятнадцать эльфов, считая самого полководца и его любимую. Аэльдиара только-только получила право зваться воином, да и остальные не могли ещё похвастаться мастерством, – Эннареон вздохнул. – Отряд окружило целое полчище варваров. И Каллериан применил своё заклинание. Он в одиночку одолел две сотни врагов, за одну короткую жаркую схватку, – эльф сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, но больше ничем не выдал своих эмоций. – Но бой оказался последним для полководца. И он об этом знал.
– Так значит, чары не сработали? – тихонько спросила Лисси, завороженная рассказом.
– Сработали, – севшим голосом ответила Альрин. – Читала про Руны Каллериана в университетской библиотеке. Это заклинание не произносится вслух, а пишется на клинке, накануне битвы. Но после, руны должны быть смыты собственной кровью. И меч в последнем ударе оборачивается против своего владельца.
– Так гласит песнь, – кивнул эльф. – Это и есть та страшная цена, которую отдал Каллериан. Не золотом, Тангор, а жизнью он платил за тех, кто был ему дорог, кого он защищал… и защитил.
Несколько минут царило полное молчание, нарушаемое только треском поленьев в костерке.