Возможно, вы подумаете, что в современном мире мы отказались от этой мрачной безнадеги. Мы сделали все, что в наших силах, чтобы освободиться от этой жесткой формы движения вверх и вниз. Вместо этого мы сделали кое-что похуже.
«Он сказал мне: “Я жду от тебя многого”»
История Дэвида Парсонса является доказательством того, что строгие модели «вверх-вниз» не работают.
Дэвид родился в семье американских автомобилестроителей из Детройта в 1952 году – в то время, когда американские автомобили вызывали зависть всего мира. В его семье было восемь автомобилей, «по одному на каждого ее члена». Трое из дедушек и бабушек Дэвида эммигрировали через остров Эллис. Один из них был фермером, который выращивал картофель в Швеции, а затем переехал в Мичиган и изобрел скрытые дверные петли, что сделало его преуспевающим человеком со связями и республиканцем. Его сын, отец Дэвида, пошел по тому же пути. Он был в первой группе награжденных Национальной медалью США в области технологий вместе со Стивом Джобсом и Стивеном Возняком (Сооснователи компании Apple. – Прим. пер.).
«В старшей школе все ожидали, что я буду спортсменом, – рассказывает Дэвид. – Я собирался в Дартмутский колледж (Дартмутский колледж является одним из старейших и престижных вузов США. – Прим. пер.), вероятно, чтобы играть в футбол и изучать юриспруденцию, как вдруг я получаю роль Керли в мюзикле “Оклахома!” В шоу есть момент, когда Керли целует Лори, затем поворачивается к публике и признается ей в любви. «Меня абсолютно затянуло», – вспоминает он.
Дэвид сказал родителям, что хочет променять Лигу плюща на музыку. Отец пригласил его на обед с губернатором Мичигана, сенатором Соединенных Штатов и бывшим нападающим американской сборной по футболу – все они были юристами, и все в один голос пытались убедить его изменить свое решение. И потерпели неудачу.
Дэвид поступил на факультет музыки Мичиганского университета и получил степени бакалавра и магистра исполнительского мастерства. В отличие от своих сверстников, он также получил работу – в Опере Санта-Фе, в Хьюстонской Гранд-Опера, а после переезда в Нью-Йорк – в первых пяти операх, на которые пробовался. «Хороший средний показатель – это если вам повезет на одном из десяти прослушиваний, – говорит он. – В этом случае вы зарабатываете на жизнь. Я же делал карьеру». О нем восторженно писали в газете New York Times, делали передачи на канале CBS News Sunday Morning, его приглашал в Эдинбург Алистер Кук (Алистер Кук (1908–2004) – британско-американский писатель, журналист, телеведущий и радиоведущий. – Прим. пер.).
И вдобавок ко всему он женился на Мисс Америка. Они познакомились, когда он снова играл Керли в Опере Цинциннати, а она играла Лори. Она отменила свидание с иконой бейсбола Джонни Бенчем, чтобы встретиться с Дэвидом. «Мы просто полюбили друг друга», – продолжает он. Они быстро начали гламурную жизнь, наполненную путешествиями, музыкой, посещениями художественных галерей Европы. Их дом находился в Нью-Йорке, но сердце принадлежало сцене. И все это время он хранил свою мрачную тайну.
Дэвид был конченным алкоголиком.
«Я начал пить, когда мне было 11, – вспоминает он. – По-настоящему. Серьезно. Я вырос в мире, где на Рождество тебе дарят пепельницы. У моих родителей был винный шкаф со всеми видами спиртных напитков, которые только можно было пожелать, с дополнительными ящиками в подвале. Брать было легко».
После свадьбы Дэвид начал терять над собой контроль. Ему сделали неудачную операцию на голосовых связках, положившую конец его оперной карьере. Он начал преподавать. Пел в церковном хоре. Устроился на работу в магазин спорттоваров продавцом лыжного снаряжения. «Я просто сказал себе, что моя жизнь кончена. Единственное, чем я когда-либо серьезно занимался, был вокал. Я чувствовал, типа, ну что же, у некоторых людей просто не получается».
А потом дела пошли еще хуже. Старший брат Дэвида, Карл, тяжело заболел СПИДом. С конца 60-х Карл жил в Лос-Анджелесе, где был секретарем актрисы Жа Жа Габор и проектировал дома для звезд. Он и Дэвид сохранили близкие отношения. Карл прилетал на все дебюты Дэвида. Теперь Карлу пришлось лететь домой и переезжать к родителям. «Они понятия не имели, что он гей, – говорит Дэвид. – Отрицание – мощный инструмент».