Однако в 17 месяцев от роду у Лорен начали расти лобковые волосы. «Мой педиатр сказал, что это потому, что я начала принимать противозачаточные таблетки, пока кормила грудью». Энн была настроена скептически, поэтому позвонила своему акушеру. «Нет, это не из-за этого. Приведите ее сегодня ко мне».
У Лорен диагностировали рак надпочечников. «Это ужасно редкое заболевание», – продолжает Энн. Лорен перенесла операцию по удалению опухоли, прошла химиотерапию и была объявлена здоровой. «Представьте, что этого никогда не было», – сказали врачи. Энн хотела еще одного ребенка, но муж был против. «Что если этот ребенок тоже заболеет раком?» – возражал он. Энн победила, и три года спустя родилась Оливия. Через три года после этого рак все же вернулся. Только на этот раз это была не Оливия и даже не Лорен. Это случилось с 11-летним Брентом.
Однажды Брент пришел домой из школы и объявил, что тренер по футболу не позволил ему тренироваться из-за ноги.
– У тебя что-то болит? – спросила Энн.
– Нет, но я хромаю, – ответил сын.
На следующий день Брент уже не мог пробежать через поле. «Я посмотрела на его седалищную кость, и там не было никаких мышц, – рассказывает Энн. – Это было неправильно. Он был отличным спортсменом».
У Брента была диагностирована остеогенная саркома, еще один чрезвычайно редкий вид рака.
«У меня сразу же возникло неприятное чувство, – вспоминает Энн. – “Мне нужно немедленно обратиться к генетику”, – решила я, – “даже до встречи с онкологом”». Генетик подтвердил ее худшие предчувствия. У Брента был синдром Ли-Фраумени, чрезвычайно редкое наследственное заболевание, возникающее в результате мутации гена р53 и сопровождающееся ранним развитием одного или нескольких видов рака. Брент был не единственным ребенком – носителем данной мутации. К несчастью, у Лорен она была тоже. У двоих других ее детей подобной мутации обнаружено не было.
«Мы также протестировали меня и Дэна, – продолжила свой рассказ Энн, – и тут начинается самое невероятное. Вошел генетик и сообщил нам хорошие новости: “Итак, ни у вас, ни у вашего мужа этой мутации нет”. Затем она сказала: “Я должна вас спросить, уверены ли мы в отцовстве этих детей?”»
«В самом деле?» – спросил я.
«О, это был потрясающий день, – ответила Энн. – Я сказала ей: “Ну, знаете ли, не то чтобы я бороздила онкологическое отделение с целью наставить рога своему мужу”».
Все врачи наперебой твердили, что Бренту нужно ампутировать ногу, кроме одного, Джона Хили, ортопеда из больницы Memorial Sloan Kettering в Нью-Йорке, – того же хирурга, который, как оказалось, спас и мою ногу. Брент начал проходить курс химиотерапии, его операция была назначена на начало января. Семья решила отпраздновать Рождество рано, 23 декабря. «В то утро зазвонил телефон, – продолжает Энн. – Это был врач Лорен, сообщивший о том, что в ее мозгу обнаружена опухоль размером с мяч для гольфа».
28 декабря девятилетняя Лорен перенесла операцию на головном мозге. Пока она выздоравливала в больнице в Огайо, в Нью-Йорке прооперировали 11-летнего Брента.
«Я это к тому, что все должно было происходить совершенно не так».
«Разве это жизнь?»
«Только представьте: на мою жизнь пролился дождь из рака. К такому никто не бывает готов».
Этот дождь вскоре превратился в настоящую бурю. В последующие месяцы Бренту сделали три операции, а летом того же года – еще три. «Он мог ходить, вернулся в школу, все было отлично, – говорит Энн. – Потом мне сообщили, что у него метастатическая меланома, и ему необходимо в течение года принимать интерферон. Целых три часа мы наслаждались свободой». Лечение не помогло. Вскоре у Брента обнаружили острый миелоидный лейкоз. Единственным выходом была пересадка костного мозга.
Пока все это происходило, опухоль мозга Лорен вернулась. «Итак, мы лечим детей от рака во второй раз», – рассказывает Энн. Операция Лорен была запланирована на то же время, что и пересадка костного мозга Бренту. Алекс, их старший брат, согласился стать донором Брента. «Так что за один месяц трое моих детей побывали в отделении онкологии».
Операция Лорен прошла успешно. У Брента тоже некоторое время все шло хорошо, и он смог вернуться в школу, но на следующий год у него развился некротический фасциит – «бактерия, поедающая плоть». Он был хорошим кандидатом на испытание экспериментального лекарственного препарата, но не получил такой возможности, потому что был несовершеннолетним. Кожный трансплантат от его брата помог ему некоторое время продержаться, но его тело ослабло. Тем временем Лорен тоже заболела – остеосаркомой. И вновь Лорен и Брент оказались в одном лечебном центре в Хьюстоне на девятом и седьмом этажах.