«О попугай, дай мне дозволение сегодня ночью озарить ночь разлуки утренним светом свидания с милым, осветить вечер отчужденности блеском утра слияния с тем, кто мне дорог».
Попугай ответил: «Я уже в первую ночь дал тебе дозволение. Зачем же ты терзаешься наружно, зачем ввергаешь в пламя все свои внутренности? Зачем заставляешь ждать несчастного влюбленного? Я существо, любящее собеседников, человек предусмотрительный. Разве мало я знаю рассказов и повестей? Разве истощится мой запас притч и историй? Если ты каждую ночь будешь увлекаться моими баснями и рассказами и постоянно будешь упускать ночь, когда же сможешь ты дождаться дня свидания с другом? Когда день начнет склоняться к вечеру, ты подзакуси и ступай скорее в покои возлюбленного! Вот только нехорошо, что ты разукрасилась лалами и самоцветами, золотом и серебром. Боюсь я, что этот человек может польститься на твое золото и отложит в сторону все притязания на любовь, как тот золотых дел мастер польстился на золото столяра и отбросил долголетнюю любовь!»
«А как же это случилось?» — спросила Худжасте.
«Говорят, что в одном городе, — ответил попугай, — дружили между собой золотых дел мастер и столяр. Дружили они так, что о разлуке их, как о разлуке двух звезд в одном созвездии, нельзя было и помыслить. Все дни проводили они вместе, все ночи почивали в одном месте. И всякий, кто глядел на них, считал их за двух братьев. Всякий, кто присматривался к их любви, полагал, что это два родственника».
«Как-то раз золотых дел мастеру случилось отправиться в путешествие, столяр тоже присоединился к нему. Перенеся множество лишений и выстрадав много бедствий, попали они в один город. Но в этом городе умение и искусство не имели сбыта и никто даже внимания не обращал на их мастерство и ремесло. От безработицы попали они в бедственное положение, от нужды дошли до крайнего отчаяния. Но Аллах всевышний всех оберегает от нужды и страданий на чужбине».
«Золотых дел мастер и столяр были людьми хитроумными и проницательными. И вот молвили они: „Надо нам придумать хитрость, которая могла бы дать нам пропитание и средства к существованию. А хитрость эта такова: есть здесь капище, а в нем золотые идолы[39], изукрашенные драгоценными камнями и яхонтами. Надо нам под видом монахов забраться в это капище, с величайшим рвением погрузиться в молитвы и выждать удобный случай. Если удастся, мы похитим оттуда идола и снимем с него такое количество драгоценных камней, какого нам хватит, чтобы до самого конца дней наших прожить в покое и довольстве“.
Так они и сделали: вошли в это капище и с таким рвением погрузились в молитвы, что монахи и набожные люди того города устыдились и начали говорить: „Если благочестие возможно, то вот оно перед нами. Мы же сами за всю жизнь ничего не сделали“.
Каждый день благочестивые люди по одному или по два уходили из этого капища под разными предлогами, а когда их спрашивали, почему они покидают капище, они говорили: „Если благочестие именно то самое, чем отличаются эти два человека, то в нас самих благочестия нет; если же благочестие то, что проявляем мы, то лучше бы ему и не быть вовсе“.
Разве ты не слыхал, что с шейхом Баязидом Бистами[40], да помилует его Аллах, жил по соседству один еврей. Как-то раз кто-то спросил его: „О еврей, ты живешь рядом с этим святым человеком, так почему же ты, видя его святость, все по-прежнему остаешься евреем?“ Еврей отвечал: „Ах, ходжа, если то, чем он обладает, является мусульманством, то и мы, и тысячи таких, как мы, не склонны к такому мусульманству; если же мусульманство то самое, чем обладаете все вы, то немусульманство лучше такого мусульманства“».
39
Из дальнейшего видно, что под капищем автор подразумевает христианский храм; следовательно, идолы — иконы. —
40
Байазид Бистамский (