Отношения Дэвида и Розы нельзя было назвать безоблачными. Выполняя просьбу отца, он старался всегда быть с ней вежливым, но не любил ее и возмущался тем, что она стала частью его мира. Не просто потому, что Роза завладела или пыталась завладеть местом мамы, хотя и это было достаточно плохо. Ее попытки готовить на обед то, что он любил, несмотря на строгое нормирование продуктов, раздражали Дэвида. Роза хотела, чтобы он полюбил ее, и от этого нравилась ему еще меньше.
Вдобавок ко всему, Дэвид считал, что ее присутствие отвлекает отца от воспоминаний о маме. Отец так крепко был связан с Розой и их младенцем, что начал забывать о покойной жене. Маленький Джорджи оказался требовательным ребенком, он непрерывно кричал и вечно болел, так что местный врач был в доме частым гостем. Отец и Роза души не чаяли в ребенке, даже когда тот всю ночь не давал им спать, отчего они потом ходили усталые и раздраженные. В результате Дэвид все чаще оказывался предоставлен самому себе, отчего испытывал и благодарность к Джорджи за эту свободу, и обиду за невнимание к своим собственным нуждам. Однако он получил больше времени для чтения, и это было неплохо.
Чем сильнее очаровывали его старые книги, тем больше он хотел узнать что-нибудь об их бывшем владельце, потому что они явно принадлежали кому-то, очень похожему на Дэвида. Наконец на форзацах двух книг он увидел имя: Джонатан Талви – и очень захотел узнать об этом человеке побольше.
Поэтому в один прекрасный день Дэвид подавил свою неприязнь к Розе и спустился в кухню. Миссис Бриггс, домработница и жена мистера Бриггса, садовника, отправилась навестить сестру в Истборн, так что Розе пришлось целый день заниматься хозяйством. Из птичника доносилось кудахтанье кур. Прежде Дэвид помогал мистеру Бриггсу кормить их, а еще смотрел, чтобы кролики не слишком разоряли огород, и выискивал лазейки, через которые во двор могла проникнуть лиса. Неделю назад мистер Бриггс убил лису, попавшуюся в западню. Капкан чуть ли не обезглавил ее, и Дэвид сказал, что ему жалко лису. Мистер Бриггс выбранил его, указав на то, что эта лиса могла передавить всех кур, если бы пролезла в курятник, однако Дэвид все еще переживал, вспоминая мертвое животное. Язык зверька был прикушен мелкими острыми зубами, а шкура растерзана там, где лиса грызла себя, пытаясь выбраться из капкана.
Дэвид приготовил себе стакан лимонада, сел во главе стола и спросил Розу, как она поживает. Роза бросила мыть посуду и повернулась к нему с лицом, сияющим от радости и удивления. Дэвид очень хотел быть с ней добрее, чтобы побольше выяснить, но Роза, не привыкшая говорить с ним о чем-либо, кроме еды и времени, когда надо ложиться спать, на что неизменно получала угрюмые односложные ответы, тут же воспользовалась возможностью навести мосты. Так что Дэвиду не пришлось много притворяться. Роза вытерла руки посудным полотенцем и села рядом с ним.
– Спасибо, хорошо, – ответила она. – Немного устала с Джорджи и прочим, но это пройдет. Все, что происходит в последнее время, немного непривычно. Уверена, ты чувствуешь себя так же, оттого что мы четверо вдруг собрались все вместе. Но я рада, что ты здесь. Этот дом слишком велик для одного, однако мои родители хотели, чтобы он остался в семье. Это было… важно для них.
– Почему? – спросил Дэвид.
Он изо всех сил старался не выглядеть слишком заинтересованным. Ему не хотелось, чтобы Роза поняла единственную причину, по которой он с ней разговаривал: ему просто хотелось побольше узнать об этом доме, а особенно о его комнате и тех книгах.
– Знаешь, – сказала она, – этот дом давным-давно принадлежит нашей семье. Его построили мои дедушка и бабушка, они жили тут со своими детьми. И надеялись, что дом и дальше останется в семье, что здесь всегда будут жить дети.
– Это их книги стоят в моей комнате? – спросил Дэвид.
– И их тоже, – ответила Роза. – А другие принадлежали их детям: моему отцу, его сестре и… – Она помедлила.
– Джонатану? – предположил Дэвид, и Роза кивнула. Взгляд ее стал печальным.
– Да. Джонатану. Откуда ты знаешь его имя?
– Оно там подписано. Я думал, кто же это такой…