– Беги-беги, да что толку! – крикнул ликантроп почти девичьим голосом и лязгнул зубами. – Будешь таким же вкусным на той стороне.
От канатов у Дэвида болели руки, от качки кружилась голова. Волки уже почти поравнялись с ним. Ему ни за что не успеть на ту сторону раньше их.
Но тут несколько балок фальшивого моста обрушились, и первый в цепочке волков провалился в пропасть. Дэвид услышал свист гарпуна, вонзившегося в живот волка, и тролли тут же утащили жертву к стене каньона.
Следующий волк остановился так внезапно, что самка ликантропа чуть не врезалась в него на полном ходу. Там, куда провалился их собрат, зияла огромная дыра шириной в шесть-семь футов. Сквозь брешь полетели новые гарпуны, ибо тролли не желали ждать, когда провалится следующая жертва. Волки, ступившие на ложный мост, были обречены. Еще один зазубренный наконечник попал в цель, и второго волка, корчившегося в предсмертных муках, выдернули между канатов. Теперь на мосту осталась только самка ликантропа. Она напряглась и перепрыгнула образовавшуюся в мосту брешь, благополучно приземлившись на другой стороне. Восстановив равновесие, встала на задние лапы и, недосягаемая для оружия троллей, торжествующе завыла как раз в тот момент, когда на нее опустилась тень.
Это была самая большая гарпия из тех, которых видел Дэвид, выше, сильнее и старше остальных. Она ударила самку ликантропа с такой силой, что та повалилась на ограждающие канаты, и только жесткая хватка когтей гарпии, глубоко вонзившихся в плоть жертвы, не позволила ей рухнуть навстречу смерти. Самка ликантропа молотила лапами и хватала зубами воздух, пытаясь укусить гарпию, но все напрасно. Дэвид в ужасе наблюдал, как к первой гарпии присоединилась вторая и вонзила когти в шею ликантропа. Две чудовищные женщины, часто махая крыльями, тянули добычу в противоположные стороны и в конце концов разорвали ее пополам.
Лесник все еще пытался задержать стаю, но это была битва, заранее обреченная на провал. Дэвид смотрел, как он снова и снова резал и рубил движущуюся стену меха и клыков, пока не упал и на него не набросились волки.
– Нет! – закричал Дэвид.
Он захлебывался от ярости и отчаяния, но все же заставил себя продолжить бег, когда увидел двух ликантропов, перепрыгнувших через тело Лесника, чтобы вывести на мост пару волков. Он слышал, как их лапы стучат по деревянным балкам, а мост закачался под тяжестью их тел. Дэвид добежал до противоположной стороны ущелья, вытащил свой меч и повернулся к наступающим животным. Они преодолели больше половины пути и стремительно приближались. Четыре опорных каната моста были привязаны к двум толстым столбам, углубленным в камень. Дэвид взмахнул мечом и ударил по первому канату, разрубив его примерно наполовину. Он ударил снова, и канат отлетел, так что мост внезапно завалился вправо и два волка рухнули в каньон. Дэвид услышал восторженные крики гарпий. Их крылья захлопали еще громче.
Однако на мосту оставались два ликантропа, и они ухитрились зацепиться передними лапами за оставшийся канат. Встав на задние конечности и держась слева за веревки, твари продолжили свой путь к Дэвиду. Он обрушил меч на второй канат и услышал испуганный лай ликантропов. Мост затрясся, нити расходились под клинком. Мальчик положил острие меча на канат, взглянул на ликантропов, а потом поднял руки и ударил изо всех сил. Канат распался, больше ликантропам не за что было держаться; остались лишь деревянные балки у них под ногами. С оглушительным визгом они полетели в бездну.
Дэвид уставился на противоположную сторону каньона. Лесник исчез. Осталась только кровавая полоса на земле, там, где волки волокли его в лес. На плато стоял вожак, щеголь Лерой в своих красных штанах и белой рубахе. Он с откровенной ненавистью смотрел на Дэвида. Потом поднял голову и завыл по погибшим членам стаи, но не ушел. Нет, он продолжал наблюдать за Дэвидом, пока мальчик не отошел от моста и не скрылся за небольшим холмом, тихо оплакивая Лесника, спасшего ему жизнь.