В Шан цзюнь шу содержатся интересные сведения о положении земледельцев в царствах Цинь, Хань, Чжао и Вэй. Бросаются в глаза сообщения о массовом разорении бедных общинников: все большее число земледельцев вынуждено было закладывать или продавать пахотные участки. К середине IV в. до н. э. положение с бедными общинниками превратилось в государственную проблему номер один, ибо сокращение числа свободных земледельцев-налогоплательщиков вело к уменьшению доходов царской казны. Тревога за положение в сельском хозяйстве проходит красной нитью через весь памятник. «Управляя государством, — наставляет Шан Ян в главе «Правитель и подданные», — умный правитель должен... по отношению к земледельцам сделать так, чтобы они не покидали свои земли, чтобы они могли прокормить своих родителей и управляться со всеми семейными делами. Однако ныне правители поступают по-иному... Именно поэтому... земледельцы бродят по всей стране». Те же мысли проводятся и в гл. 15: «В народе верхи не сообщают [двору] свои имена (т. е. уклоняются от подворной переписи. — Л. П.), а низы не имеют пахотных полей и жилищ, поэтому, для того чтобы как-то прокормиться, они увлекаются дурными делами и занимаются второстепенным (торговлей и ремеслом. — Л. П.)... когда поразмыслишь о врожденных чувствах людей, [видишь]: то, чего они желают, — это земля и жилища...». В приведенном выше отрывке речь идет о царствах Хань, Чжао и Вэй. Как видим, процесс разорения общинников задел не только Цинь, но и другие царства.
Положение циньских и других общинников усугублялось тем, что помимо официальных государственных повинностей им приходилось еще трудиться на «свою» аристократию, а также, по-видимому, и на чиновничество. В гл. 2 высказывается мысль об усилении контроля над чиновниками: «Если многочисленные чиновники, — пишет автор, — не смогут совместно оттягивать [выполнение казенных дел], то у земледельцев появятся свободные дни. Если алчные чиновники не смогут действовать в свою [пользу] и наживаться за счет народа, то земледельцы не будут разоряться». Свободные земледельцы, по-видимому, подвергались двойной эксплуатации: наряду с несением государственных повинностей они должны были работать еще и на определенных должностных лиц. А если к этому прибавить и эксплуатацию в пользу богатых общинников то станет понятна причина массового разорения средних и низших слоев общины.
Материальная нужда заставляла часть бедных землевладельцев закладывать или продавать свои участки более богатым общинникам, а самим наниматься в работники, становиться арендаторами, продаваться в рабство или уходить на заработки в город. Внутри общины появляется имущественная знать. Известный ханьский государственный деятель Дун Чжун-шу (около 187-120 гг. до н. э.) отмечал, что в те времена «...в ли (общине) были люди, обладавшие богатствами гунов и хоу»[98]. Изменения, происходившие в социально-экономической жизни Китая в VII-IV вв., не могли не отразиться на психологии основных классов и слоев тогдашнего общества — свободных общинников, представителей аристократии, торговцев и нарождавшейся бюрократии.
Г. В. Плеханов, уделявший большое внимание эволюции общественной психологии, писал: «Чтобы понять историю научной мысли или историю искусства в данной стране, недостаточно знать ее экономию. Надо от экономии уметь перейти к общественной психологии, без внимательного изучения и понимания которой невозможно материалистическое объяснение истории идеологий»[99]. В этой связи необходимо обратить внимание на те, пусть даже минимальные сдвиги, которые происходили в психологии свободных общинников. Богатые общинники начинают противопоставлять себя бедным сородичам. Они имеют возможность совершать более богатые жертвоприношения и обставлять более пышно похороны своих родителей. Огромная разница в качестве и количестве даров предкам не могла не посеять зерна сомнения в умах бедных сородичей. Почему некогда равным людям, к тому же родственникам, стали приноситься столь разные жертвы? — элементы этих сомнений мы встречаем в трудах таких философов, как Мо цзы (жил на рубеже V-IV вв.) и Ян Чжу (395-335), именно поэтому они и выступали против пышных похорон и жертвоприношений: «Но не кладите в рот [мертвым] жемчужин и драгоценных каменьев, — писал Ян Чжу, — не надевайте [на них] вышитых шелковых одеяний, не приносите в жертву быка и не выставляйте роскошной утвари»[100]. Однако все эти призывы были напрасны, в общине постепенно воцаряется культ личного обогащения и благополучия.
99
Г. В. Плеханов, Избранные философские произведения в пяти томах, т. 2, М., 1956, стр. 247.
100
Цит. по: А. А. Петров,