"Варма-ава, Варка-баба издалека дуешь, по свету проходишь, обо всех делах света знаешь; знаешь откуда пришла болезнь, как (имя человека) заболел, Эй, Варка-ава, ты надула, эй ты принесла, эй из оврага, эй из долины, эй из леса от Вирь-авы, серебробородого Ведь-ата, или от матери-сыра земли, от Мода-авы, или от сора, злого умысла.
Прости Варка-ава, Варка-баба, сын ветра Агей, может он тебя обругал, может нехорошими словами назвал, прости от всех скорбей, от всех болезней". При этом что-то бросалось на ветер ему в дар. Очень важно, что в заговорах перед именем человека нет определения раб или раб божий. Надо понимать, что на ветер так же наговаривались и слова дурные, людям вредные. Но как это делалось — оказалось никем не записанным. Злые ведьмы меньше болтают.
К Варка-аве обращались мельники и крестьяне во время просева зерна. В безветренные дни (точно как и в Белоруссии до сего дня) ей свистели и просили надуть ветер.
Тол-ава была покровительницей не только огня дикого, но и огня печного. Например, к ней обращались по случаю выпечки пирогов. "Богиня печи, матушка! Владыка печи серебряная! Спасибо тебе спасибо. Спасибо, что хорошо испекла, спасибо, что хорошо сготовила. Очень хорошо их испекла, очень хорошо сделала: не сожгла их верха, не обуглила их низа".
Так же были свои богини во всех частях дома и двора. Роль нашего домового в Мордовии выполняла Кудьява, но сейчас мордовские ведьмы уже говорят о домовом, а эту хозяйку не поминают. Любопытно, что одна современная мордовская ведьма говорит по внешнему виду человека — есть ли у него домовой. У бестолковых, неорганизованных людей домового не оказывается.
Кудьяве принадлежит надземная часть дома, но не подземелье. Вот обращение молодой жены в новом доме к хранительнице погреба Бохарям-аве. "Бохарям-азор-ава! Я вам жертвую хлеб, соль, холст, и деньги. Будьте ко мне милостивы! Дайте мне в моей супружеской жизни счастья, пищу и здоровье. Защитите меня от несчастий, когда я буду спускаться в подполье".
Во всяком месте Природы мордва обнаруживала свою аву. Но авы имели иерархию. Так, после верховной матери-богини, старшей была Чи-ава — мать Солнца, которой перед севом жертвовали овец и гусей. И Ков-ава — богиня Луны, или Месяц, который оказывается женского рода. Увидев новый Месяц, кланялись и просили, чтобы он дал людям на время своего срока счастье и здоровье. "Здорово, Новый Месяц, матушка, тебе светлый день, мне здоровья".
7. Наконец, кратко скажем о ритуале похорон и поминании покойников. Этнографы традиционно полагают, что в этой сфере язычество держится дольше всего.
Душа умершего порхает зеленой бабочкой. Она не знает дороги в царство мертвых. Ее должна туда проводить или женщина могил Калмо-ава, или ее муж. Понимается, что загробный мир находится под землей на востоке. Понятий об аде или рае не было, и этим угро-фины отличаются от славян, которые с глубокой древности имели представления о пекле и небесных кущах.
При выносе тела в гробу говорилось "Сам иди, нас пожалей, посылай нам здоровья и счастья, оставь нас жить столько, сколько сам жил".
В гроб с покойником клали не законченное им дело, например, не доплетенные лапти. В глубокой древности хоронили на лесных полянах, на деревьях, устанавливая гробы на разветвлениях дерева. К хозяйке или хозяину могил обращались: "Калмонь — паз, собери мою мать, возьми правой рукой, поставь возле себя с правого бока, покажи те тропы, где люди не ходят, где птицы не летают, там ходят лишь следов от ног не оставляющие, зеленой бабочкой порхающие".
Позднее стали хоронить на горах, в отдаленных местах, которые называются мар. Там располагались родовые захоронения. Там сено не косили, ягоды не собирали, деревья не рубили, а только молились при березах. Пищу предкам клали в яму. "Пусть горит огонь за вашими спинами". Раз в пятьдесят лет устраивали большие моления — поминание поколения.
На поминках умершего представлял Вастозай — его друг или родственник, который как-то его напоминал. За ним шествуют на могилу, ставят трапезу, ложатся поперек насыпи и выкрикивают умершего. На первый или второй призыв он является. Все с криком бросаются к нему, облачают в принесенные одежды, ведут домой под руки, где он присутствует на трапезе.
8. На этом мы закончим обзор. Можно смело утверждать, что сегодня у мордвы, марийцев и чувашей есть живое язычество, входящее корнями в сердце и душу народа. Нам, русским, дорого это язычество, поскольку мы усматриваем с ним прямую родственную связь. Дорого оно и своей наглядностью, когда истинное язычество оказывается мудростью жизни и не являет того насквозь политизированного явления, каким часто оказывается современное русское язычество. Единственной политизированной языческой организацией у марийцев была организация «Кугу-Сорта», которая существовала в девятнадцатом веке. В ее задачу входило охранять язык, традицию и религию марийцев от русского языка и культуры, от христианства и от мер царского правительства, принимаемых для обрусения марийцев.