Рукопись была передана лорду Галифаксу его другом, епископом Винчестерским (доктором Гарольдом Брауном). Рассказ приводится в подробном изложении Мэри Рикетс. Ему предшествуют отрывки из ее переписки с мужем, мистером Уильямом Генри Ракетсом (который в то время находился на Ямайке), братом Джоном Джервисом (выдающимся мореплавателем, ставшим позднее лордом Сент-Винсентом), мистером Сансбери, поверенным леди Хиллсборо, который был владельцем Хинтон-Хауса, и другими. Большей частью эти письма лишь повторяют рассказ миссис Рикетс.
Хинтон-Парсонэдж, июль, 1772
Моим дорогим детям я адресую этот рассказ.
Желая в точности передать потомкам, в том числе и моим, то, что достоверно узнала, я решила изложить все письменно и представить на их внимательное и вдумчивое рассмотрение, умоляя не забывать о милости Провидения, охранившего их от страха и ужаса, сопутствовавших ряду волнующих событий, происходивших вокруг них…
Я отдаю на всесильный и непогрешимый суд Неба и земли все, что я здесь написала, напрягая память и ум.
Мэри Рикетс
Большой особняк и поместье Хинтон-Эмпнер, неподалеку от Алресфорда, что в Гэмпшире, в 1775 году перешли к достопочтенному Генри Билсону Леггу через жену, дочь и единственную наследницу лорда Ставелла, который женился на старшей дочери и сонаследнице сэра Хью Стьюкели, баронета, чьи предки на протяжении многих поколений владели Хинтоном, унаследованным через этот брак мистером Ставеллом по смерти вышеупомянутого сэра Хью. Мистер (после смерти старшего брата ставший лордом) Ставелл сделал Хинтон своей постоянной резиденцией. Гонория, младшая сестра его жены, жила в Хинтоне и после смерти сестры, последовавшей в 1754 году.
Вечером 2 апреля 1755 года с лордом Ставеллом, сидевшим в одиночестве в маленькой гостиной Хинтона, сделался эпилептический припадок. Он смог произнести внятно лишь одно предложение, лишился чувств и скончался следующим утром, не приходя в сознание. Его прислуга на то время была следующей: Исаак Макрел, дворецкий и управляющий имением, Сара Парфит, экономка, которая прожила в семье около сорока лет, Томас Парфит, кучер, муж Сары, Элизабет Бэнкс, горничная, давно служившая в доме, Джейн Дэвис, работавшая на ферме, Мэри Баррас, кухарка, Джозеф Сибли, лакей, Джозеф, конюх, Ричард Тернер, садовник. У лорда Ставелла был один сын, который умер в Вестминстерской школе в возрасте шестнадцати лет.
Томас Парфит, его жена и Элизабет Бэнкс продолжали вести хозяйство в доме, пока был жив мистер Легг, который приезжал туда ежегодно на месяц, чтобы поохотиться. После его смерти в августе 1764 года леди Ставелл вновь вступила во владение поместьем и, собираясь замуж за графа Хиллсборо, решила продать Хинтон. Мистер Рико с приобрел его в следующем декабре. Томас Парфит к тому времени скончался, и его жена вместе с Элизабет Бэнкс взяли расчет, когда дом перешел к нам в январе 1765 года.
Мы переехали туда из города и взяли с собой собственную прислугу. Так что какое-то время мы не нанимали местных жителей. Вскоре после того, как мы поселились в Хинтоне, я стала часто слышать шум, словно кто-то закрывает или, скорее, захлопывает двери. Мистер Рикетс неоднократно обходил дом, полагая, что кто-то проник внутрь, или слуги забыли свои обязанности. Во время этих обходов он ни разу никого не обнаружил. Слуги оказывались на своих местах, и везде сохранялся порядок.
Но шум не прекращался, и мы заключили, что у некоторых жителей деревни имеются ключи и они могут входить и выходить из дому, когда им вздумается. Оставалось только сменить замки, что и было сделано незамедлительно, однако не произвело ожидаемого результата.
Через шесть месяцев после переезда Элизабет Брелсфорд, няня нашего старшего сына Генри, которому было тогда восемь месяцев, сидела с ним, пока он спал в детской, располагавшейся над буфетной. Был жаркий летний вечер, и она открыла дверь, что находилась напротив входа в Желтую спальню, которую вместе с примыкавшей гардеробной обычно занимала хозяйка дома. Няня сидела напротив двери и ясно увидела, как потом рассказывала, джентльмена в выцветшем костюме, направлявшегося в Желтую комнату. В тот момент она совсем не удивилась, но, когда горничная Молли Ньюмэн принесла наверх ужин, поинтересовалась, что это за странный джентльмен пожаловал в гости. Услышав, что никто не приезжал, она рассказала о том, что видела, другим слугам, попросив вместе с ней обыскать комнату. Что они незамедлительно сделали, но не нашли ничьих следов.