– Мама! Мамочка! – кричал Джо.
Он звал не мачеху. Это был отчаянный крик, исходивший из его сердца, с той единственной, для которой он был самым дорогим существом на свете, и которую Бог взял от него.
Внезапно Сэмюэль Лембол прекратил избиение.
Между ним и мальчиком возникла бледная, призрачная тень, и он знал, что это – его первая жена.
Он застыл в оцепенении. Затем, придя в себя, ринулся вниз по лестнице и сел возле камина, бледный, испуганный.
– Что случилось, Сэмюэль? – спросила жена.
– Я видел ее, – прошептал он. – И больше не спрашивай меня ни о чем.
Когда отец ушел, маленький Джо, в страхе, – он не видел привидения, он был слишком напуган, чтобы увидеть его, – но боясь продолжения порки, выбрался из окна, спрыгнул на крышу хлева, а затем на землю.
А затем побежал – так быстро, как только мог, прижимая к груди скрипку, – к кладбищу; бросился на могилу матери и зарыдал.
– Мама! Мамочка! Отец хочет побить меня и отобрать мою замечательную скрипку – мамочка!.. Моя скрипка никогда не заиграет…
Едва он успел произнести эти слова, над могилой возникло облако, принявшее очертания его матери, с любовью смотревшей на него.
Джо увидел ее, но не испытывал ни малейшего страха.
– Мамочка! – прошептал он. – Мамочка, моя скрипка стоит три шиллинга и шесть пенсов, и у меня нет никакой возможности починить ее.
Дух матери провел рукой по струнам и улыбнулся. Джо смотрел ей в глаза – они были как звезды. Он приставил скрипку к плечу, провел по ней смычком – и, о чудо! – полилась дивная музыка. Его душа трепетала от восторга, его глаза засияли. Он чувствовал себя словно находящимся в огненной колеснице, поднимающейся на небо. Его смычок быстро двигался, извлекая такие прекрасные звуки из маленького инструмента, которых он не слышал никогда прежде. Небеса будто разверзлись, он услышал пение ангелов, и его скрипка присоединилась к ангельскому хору в торжественной симфонии. Он не чувствовал холода, у него не болела больше голова, ночь превратилась в день. После долгих поисков в беспросветной жизни, он, наконец, достиг желаемого, достиг совершенства.
Тем вечером в Холле была музыкальная вечеринка. Играла мисс Эмори, красиво, с необыкновенным чувством, в сопровождении фортепиано и без него. В вечеринке приняли участие несколько дам и джентльменов; они играли и пели, выступали дуэты и трио.
Во время антракта гости беседовали приглушенными голосами на разные темы.
Одна из дам сказала, обращаясь к миссис Эмори:
– Как это странно, что среди англичан, стоящих низко на общественной лестнице, совершенно отсутствует любовь к музыке.
– Совершенно с вами согласна, – ответила миссис Эмори. – Жена нашего пастора нажила крупные неприятности, пытаясь организовать развлечения в приходе, но, как кажется, эти люди совершенно ничего не воспринимают, кроме своих грубых песен, которые вовсе не способствуют их духовному развитию.
– Они не воспринимают музыку. Единственные, кто на это способен – немцы и итальянцы.
– Да, – со вздохом отвечала миссис Эмори. – Печально, но факт; английские земледельцы не воспринимают ни поэзию, ни музыку, они совершенно лишены чувства прекрасного.
– И вы никогда не слышали ни об одном самоучке, который бы научился музыке в этой стране?
– Никогда; таких здесь не существует.
Приходской староста, возвращаясь к себе домой, проходил мимо стены кладбища.
Шел он, не слишком уверенно переставляя ноги, поскольку возвращался из трактира, когда был удивлен и напуган, услышав музыку, исходившую откуда-то со стороны могил.
Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, только надгробные плиты и памятники, казавшиеся какими-то призрачными фигурами. Он замер, задрожал, через некоторое время развернулся и бросился бежать, не оборачиваясь, пока не достиг трактира, в который ворвался с криком:
– Там, на кладбище, призраки! Я только что слышал, как они играют среди могил!
Поздние гуляки подняли головы от кружек.
– Нам что, тоже следует сходить послушать? – спросил кто-то.
– Я пойду, – вызвался один, – если кто-нибудь согласится меня сопровождать.
– Угу, – отозвался третий, – а если привидения играют веселую музыку, то почему бы не попросить их сыграть для нас?
Решив таким образом, подвыпившая партия двинулась по дороге к кладбищу, громко разговаривая, подбадривая один другого, пока не приблизились к церкви, темный шпиль которой отчетливо виднелся на фоне ночного неба.