И она указала на репродукции «Оленя зимой» и «Достоинства и бесстыдства».
– Не кажется ли вам, что они только портят стену?
– Моя покойная жена не возражала против них, поскольку они совершенно безвредны.
– Но ведь ваша будущая жена – я. Кстати, давайте посмотрим на ее комнату. Интересно, что призраки будто бы позабыли о нашем присутствии и до сих пор нас не побеспокоили. Я пойду, послушаю, о чем они там разговаривают.
Девушка поспешила из столовой, а ее будущий муж принялся рассматривать репродукции, не понимая, чем именно они вызвали неодобрение Филиппы. Скоро девушка вернулась.
– О, Бенджамин! Как интересно! – воскликнула она и рассмеялась. – Мой призрак придвинул стул поближе к покойной миссис Вулфилд и держит ее за руку. Но мне кажется, что они беседуют о чем-то сентиментально благочестивом.
– Теперь фарфор, – сказал мистер Вулфилд. – Он в шкафу рядом с кладовой – я хочу сказать, лучший фарфор. Я возьму лампу, чтобы вы могли лучше его рассмотреть. Мы доставали его только тогда, когда миссис Вулфилд приглашала к нам избранных братьев и сестер. Но некоторые предметы испорчены. У супницы потерялась крышка, не хватает блюд для овощей. Сколько осталось тарелок, я не знаю. У нас была горничная, Дора, которая разбила несколько штук, но, поскольку она придерживалась взглядов моей жены, то последняя и не подумала ее уволить.
– А что относительно стеклянной посуды?
– Стеклянной посуды достаточно. А вот хрусталя – нет. Покойная жена многое разбила, как кажется, мне назло.
Некоторое время они осматривали фарфор, стекло и хрусталь.
– А сервизы? – спросила Филиппа.
– Есть. Старое серебро надежно спрятано, поскольку Кесия предпочитала пользоваться простой металлической посудой.
– Что насчет кухонной утвари?
– Ничего не могу сказать. У нас была довольно миловидная кухарка, и моя покойная жена не позволяла мне заходить на кухню.
– Она до сих пор здесь? – резко осведомилась Филиппа.
– Нет, перед тем, как умереть, моя жена ее уволила.
– О, Бенджамин! – воскликнула Филиппа. – Уже темнеет. Я несколько задержалась. Мне пора домой. Интересно, почему это призраки все еще не удосужились нас побеспокоить? Пойду, взгляну, чем они заняты.
Она удалилась.
И через несколько минут вернулась. Она остановилась, глядя на мистера Вулфилда, и смеясь при этом от души, так, что вынуждена была схватиться за бока.
– Что с тобой, Филиппа? – удивился он.
– О, Бенджамин! Счастливое избавление. Мы больше никогда их не увидим. Эта парочка сбежала.
18. Поезд в 9.30
В историях о призраках, претендующих на максимальную достоверность, имена и даты должны быть приведены абсолютно точно. Но что касается нижеприведенной истории, я, к сожалению, могу сообщить только год и месяц, поскольку какой именно был день – я забыл, а дневник я не веду. Что же относительно имен, то кроме непосредственно меня и главного персонажа моей истории, попавшего в чрезвычайные обстоятельства, всем второстепенным действующим лицам я дал фиктивные имена, поскольку не считаю себя вправе сделать их достоянием общественности. Добавлю, что верящий в привидения может использовать факты, приведенные в моем рассказе, если считает, что они согласуются с его воззрениями, – естественно, после того как прочитает и осмыслит то поразительное событие, которое случилось со мной и которым я спешу поделиться.
Итак, прекрасным июньским вечером, 1860 года, я заглянул к миссис Лайонс, по дороге на станцию Хессокс Гейт, находящуюся на линии Лондон – Брайтон. Эта станция – первая от Брайтона.
Когда я поднялся, чтобы уходить, я сказал ей, что ожидаю посылку с книгами из города, и собираюсь на станцию, узнать, не прибыла ли она.
– О! – сказала она. – Доктор Лайонс собирался вернуться из Брайтона на поезде 9.30; я собираюсь отправить за ним коляску. Если вы не против, вы можете воспользоваться ею, и, взяв посылку, вернуться со станции вместе с ним.
Я с радостью принял ее предложение, и спустя несколько минут сидел в низкой коляске, запряженной серым уэльским пони.
Дорога к станции тянется по Саут-Даунс от Чантонбури Ринг, покрытым шапкой темных елей, к Маунт Гарри, памятной битвой при Льюисе. Вулсонбури как бы нависает над мрачным Дэнвудом, над которым кружатся и громко кричат вороны, перед тем как опуститься на деревья для ночлега. Дитчлингский маяк – его стены сложены из камня, добытого в меловых карьерах, – был едва виден. Клайтонские мельницы выделялись своими неподвижно застывшими крыльями на фоне вечернего неба. Внизу виднелся тоннель; совсем недавно здесь произошла одна из самых страшных железнодорожных катастроф, о ней было написано во всех газетах.