– Тетушка, дорогая, давайте забудем о молодом Хаттерсли. Надеюсь, он был похоронен как подобает?
– Да, Джулия.
– Следовательно, приходской священник вполне удовлетворился вердиктом жюри после дознания. Почему бы нам не последовать его примеру? Человек, который не в ладах с рассудком, не может нести ответственности за свои действия.
– Полагаю, что нет.
– Тем более не могу нести ответственность за них я.
– Я не утверждаю, что ты целиком повинна в его смерти; но это ты стала причиной помутнения его рассудка, что и привело к таким печальным последствиям. В самом деле, Джулия, ты принадлежишь к тем людям, в голову или сердце которых внести сомнение в правильности их поступков можно только с помощью хирургической операции. Никакой шприц в данном случае не поможет. Неправ может быть кто угодно, но только не ты. Что же касается меня, то я никак не могу выбросить молодого Хаттерсли из головы.
– А я, – несколько раздраженно заметила Джулия, задетая словами тетки, – со своей стороны, постараюсь забыть о нем как можно быстрее.
Стоило ей произнести эти слова, как она почувствовала словно бы дуновение холодного ветра. Она зябко закуталась в барежскую шаль, едва прикрывавшую ее плечи, и спросила:
– Тетя, окно с вашей стороны опущено?
– Да; а почему ты спрашиваешь?
– Мне показалось, что откуда-то сквозит.
– Сквозняк! Я ничего не чувствую… Может быть, это с твоей стороны окно прикрыто неплотно?
– Нет, оно закрыто. Но я чувствую сильное дуновение и ужасный холод. Может быть, приоткрыто переднее окно?
– Роджерс сказал бы мне об этом. Кроме того, я бы слышала звук ветра.
Тем временем, ветер, на который жаловалась Джулия, кружился и свистел вокруг нее. Он набирал силу; он сдернул с нее шаль и обмотал вокруг ее шеи; разорвал кружева на платье. Он испортил ее прическу, вырвав из волос заколки и гребни, скреплявшие их, они сбились в беспорядок, испортив всю работу мисс Флеминг. Длинные пряди закрыли вдруг лицо девушки, так что она ничего не могла видеть. Сильный звук, напоминавший выстрел, раздался возле ее уха, крик ужаса вырвался из ее уст, и она опрокинулась на подушки.
Мисс Флеминг, встревоженная, потянула за шнур, давая сигнал остановиться. Слуга спустился с козел и подошел к двери. Пожилая леди опустила стекло окна и сказала:
– О, Филлипс, принеси лампу. С мисс Демант что-то случилось.
Слуга повиновался, внутренности экипажа залил свет. Джулия лежала на подушках, бледная, не понимая, что происходит. Ее волосы в беспорядке покрывали лицо, шею и плечи; кое-где сохранились цветы, заколки и папильотки, часть же из них рассыпалась по всему платью и по полу экипажа.
– Филлипс! – приказала пожилая леди встревоженным голосом. – Передай Роджерсу повернуть экипаж и ехать домой; ты же, как можно быстрее, отправляйся за доктором Крейтом.
Экипаж пришел в движение, через несколько минут Джулия пришла в себя. Тетка взяла ее за руку.
– Ох, тетя! – сказала девушка. – Должно быть, все стекла разбились?
– Разбились? Какие стекла? Почему разбились?
– В экипаже… От этого ужасного выстрела.
– Выстрела, дорогая?
– Да. Пистолетного выстрела. Это повергло меня в шок. Ты в порядке?
– В полном порядке. Но я не слышала никакого выстрела…
– А я слышала. И почувствовала, будто мне в голову попала пуля. Я просто чудом осталась жива. Может, кто-то выстрелил в экипаж и убежал?
– Дорогая моя, не было никакого выстрела. Я ничего не слышала. Но я знаю, что произошло. Со мной случилась подобная же история много лет назад. Я легла спать на влажную подушку, а когда проснулась, в моем правом ухе будто бы образовался камень. И оставался там в течение трех недель. Но однажды ночью, когда я танцевала на балу, я услышала правым ухом как будто выстрел, и камня – как не бывало. Это оказалась всего лишь серная пробка.
– Но, тетушка Элизабет, я же не оглохла.
– Ты этого просто не заметила.
– Взгляните на мои волосы – они растрепались от ветра.
– Тебе это показалось, Джулия. Никакого ветра не было.
– Но моя прическа?
– Это все от того, что экипаж на рытвинах подбрасывало.
Вернулись домой; Джулия, сбитая с толку, испуганная, почувствовала недомогание и легла в постель. Прибывший доктор Крейт посчитал, что она близка к истерике, и прописал успокоительное. Объяснение, предложенное теткой, Джулию совершенно не удовлетворило. Она ни секунды не сомневалась, что дело вовсе не в истерике. Ни тетка, ни кучер, ни Филлипс не слышали звука выстрела. Тетка не почувствовала веяние ветра, который, – Джулия была в этом уверена, – разорвал кружева на ее платье, обмотал шаль вокруг ее горла и именно он, а не тряска экипажа, разметал ее прическу. Она была в полном недоумении относительно происшедшего и не переставала думать об этом. Но сколько ни думала, ни на шаг не приблизилась к разгадке.