ЛЕСНАЯ ВЫУЧКА
Зимой этого года я впервые оказался на охоте.
Честно говоря, меня сначала и брать-то не хотели, но я поклялся, что к ружью не прикоснусь, и вот в одно раннее морозное утро, когда над дугами первых троллейбусов искрили обледенелые с ночи провода, мы отправились в путь.
Я до сих пор думаю, что все вышло бы хорошо, если бы один егерь не взял с собой двухгодовалого пегого гончего по имени Бойка, а по кличке Француз. Ей-богу, без нашего «четвероногого друга» можно было бы прекрасно обойтись!
Мы прибыли на место.
Оказалось, что в каких-нибудь двадцати километрах от Иванова в лесу уже водится достаточно зверья, чтобы не забыть, как оно называется.
«Тут лиса мышковала», «здесь заяц пробежал», – рассказывают охотники, указывая на следы.
– Дальше, за бугром будет речка с бобрами, а еще дальше лес – в нем рыси котятся. Я знал там один глухариный ток, но лес испохабили, изуродовали, выпилили, – говорит с сожалением один из зверобоев.
На улице мороз – крещенский, трескучий. Деревья сверкают колючим инеем.
На снегоходе, если разогнаться, температура под минус шестьдесят, лицо стекленеет, но азарт долгожданного события и спасительный термос с горячим чаем помогают преодолеть любые трудности.
Наконец зверь найден!
Пусть это только заяц, но необычная атмосфера делает наше мероприятие настолько увлекательным, как будто мы окружили стадо белых бизонов.
Охотники расчехляют ружья. Бойка крутится под ногами и тянет за поводок. На время стрельбы его доверили мне, строго-настрого наказав держать на поводке, иначе пес может убежать – «потом не поймаешь».
Чтоб подстраховаться, я намотал поводок на кулак и занял удобную смотровую позицию, откуда вся заячья жировка открывалась как на ладони. Бойка разыгрался и дергал во все стороны, пытаясь стащить меня с выбранного места, но это ему не удавалось, хотя рывки были достаточно сильны.
Сейчас все случится! Напряжение растет – стрелки на номерах, снегоход загоняет, заяц вот-вот выскочит!
И тут я понимаю, что поводок у меня в руках подозрительно ослаб. Чертов Француз! Он его перегрыз и дунул в сторону деревни Тюрюково.
Я повторяю – пегий гончий, двухлеток.
А дозвониться не до кого – все зациклены на ожидаемом зайце.
Короче, я бросился в погоню за гончим – слава богу, не наперерез огневым рубежам. Кричу: «Бойка! Бой!» – а он оглянется, подпустит меня к себе метров на двадцать и снова в игриво-ретивый аллюр.
Я думал, что егерь, его хозяин, узнав об этом, меня пристрелит, но он только плюнул и сказал: «Расфуфяй».
На самом деле он выразился крепче.
Должно быть, про Бойку.
Я твердо уверен, что его слова относились к Бойке!
В общем, собаку искали дольше, чем зайца стреляли, и всю кульминацию охоты я пропустил.
Возвращаюсь – зайка уже в санках за снегоходом валяется, кровью из носа набрызгал…
«Вот тебе и охота», – подумал я, подхватывая с капота и закусывая салом стопку водки «на кровях».
Мой собеседник – Иван Белов, потомственный охотник и знаток леса. Про свое ремесло он рассказывает скрупулезно, обстоятельно и вдумчиво, как настоящий профессор, хотя лесное дело изучал не по книгам, а сызмальства, с детства – на собственной шкуре. В речи его сухой язык протокольной отчетности (некоторое время Белов работал в службе по охране объектов животного мира, и это наложило отпечаток на его лексикон) сливается с жаргонными охотничьими словечками: «вывалка», «курмень», «чернотроп», «копыта». Благодаря его историям перед нами открывается совершенно особый, незнакомый мир, слушать про который – одно удовольствие.
– У меня отец охотник и дед был охотник, – вспоминает Иван. – У нас по сути целая охотничья династия, даже воспитание в семье было особое – с пяти-шести лет воспитанием ребенка, если ребенок мальчик, занимаются мужчины. Считается, что женская нежность портит охотника. Поэтому, как только ребенок окреп, стоит на ногах, его уже таскают в лес в полную силу. Школа – своеобразная, непростая. Я со сверстниками в детстве мало общался, особенно зимой, – все с отцом на охоте был. Он мне прививал знания о звере, об оружии, учил меня капканить. У меня был свой «путик» – нахоженный маршрут километров в пять, на котором у меня стояли капканы на лис и на куниц, и каждый день я его обходил, проверял, кто попался. Утром отец по дороге на работу завозил меня в лес, к началу моего путика, а вечером после работы забирал обратно.
– Какое-то совершенно фантастическое детство.