На флагмане хлопнул об отбойник длинный рычаг баллисты, пущенный опытным снайпером снаряд, скользнув между вантами вытянутого вперед бушприта, описал в воздухе крутую дугу, и сверху вниз обрушился на крейсер, расколовшись о палубу, по которой тут же поструилось горящее масло. Выбравшиеся было к бортам Ревуны вынужденно отступили перед огнем, прячась обратно в трюмы и захлопывая дверцы, с испуганным ревом забираясь на надстройки или прыгая, в ужасе от нестерпимой боли, за борт. Этих считанных мгновений пиратам вполне хватило, чтобы приблизиться к неподвижному кораблю и выбросить абордажные крюки.
Работая быстро и слаженно — одни заматывают на крепежные брусы веревки, другие выдвигают мостки, третьи кидаются по ним вперед — они торопливо спрыгивали на палубу, сторонясь догорающих масляных пятен, и выглядывая прячущихся членов команды.
Лиск, покинув мостик сразу после выстрела баллисты, кинулся к борту, выхватив подаренный в прошлом году самим С’мугой тяжелый обоюдоострый акинак, ворвался на вражеское судно одним из первых, ловко раскроил башку здоровенному Волосатому Ревуну, который с ревом катался по палубе, не в силах вынести боль от множества ожогов. Рядом выстраивалась и остальная команда.
Масло еще чадило черным смолянистым дымом, и лезть вперед, рискуя обуглить свои сапоги или запалить штанины никто не решался. Ненадолго над морем повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь мирным плеском волн.
Но вот порыв ветра развеял последние дымы, и с серых надстроек с визгом и рычанием на пиратскую братию бросились спасавшиеся там от огня Ревуны. Перед огромными полуразумными обезьянами были чужаки, которых можно безнаказанно бить, терзать, рвать в клочья и пожирать, не опасаясь окриков вечно недовольных адептов. Из люков ринулись на свет, размахивая саблями, Люди-Крысы и все те же Ревуны…
Искатели приключений оказались отброшены и прижаты к борту — широкоплечие Ревуны, взмахивая тяжелыми секирами, обрушивали их на врагов из-за головы, словно не сражались, а рубили сосны где-то в глубине Тайга. При попытке парировать такой удар стилетом — стилет раскалывался на куски, словно был отлит из стекла. При попытке подставить тесак — тесак отбрасывался назад и входил в тело владельца вместе с лезвием топора. Единственное, что мог противопоставить этой силе человек — это ловкость. Увернуться от удара, подставляя под него соседа, и тыкать, тыкать раз за разом в мохнатое тело мечом или ножом.
С Людьми-Крысами пираты резались на равных. Именно резались — лемуты не рубили врагов с размаха, подобно Ревунам, а тыкали их саблями, либо вонзая, либо врезая в тело быстрыми движениями вперед-назад.
Если пирату удавалось, он успевал подставить под подобный тычок свое оружие. Если нет — то стремился сам заколоть или зарезать Крысу до того, как упадет от потери крови: сабельные порезы почти никогда не доставали до жизненно важных органов, но через огромные раны кровь текла из тела просто ручьем.
Кровь текла, местами собираясь в липкие лужи, но большей частью струясь вдоль борта и выливаясь через шпигаты вниз, доводя до безумия кружащуюся внизу стаю окуней, толстолобов и зубастых сазанов, пиратские абордажные отряды таяли на глазах — но как раз в это время второй пиратский корабль пришвартовался к левому борту крейсера Нечистого. Третий — перекинул сходни через нос, четвертый — через корму. Да еще на подходе был целый десяток. Пираты хлынули вперед, словно накатывающая на берег штормовая волна, и ударили в спины уже торжествующим победу окровавленным лемутам, умело вонзая стилеты и мечи им в печень, сердце, отсекая головы и перерезая горло.
Прежде, чем Люди-Крысы и Ревуны успели разобраться, в чем дело и повернуться к новому врагу, жизнь у них уже была отнята, вырвана из сильных тел и спущена в море, вперемешку с жизнями еще дышащих, но уже обреченных из-за огромной потери крови людей. Пираты прокатились до самой рубки, потом попятились, напоровшись на могучих Волосатых Ревунов, один за другим выскакивающих из ведущей в обширные трюмы двери. Одновременно на палубу продолжали прибывать подкрепления с пришвартовавшихся к бортам и корме пиратских судов.
В возникшей на палубе давке все решала только грубая сила и везение — никто не мог увернуться от падающего на голову удара, даже вовремя его увидев, никто не мог парировать несущегося в грудь клинка. Пираты кололи Ревунов тесаками, те в ответ крушили их головы тяжелыми секирами.