Пираты в ответ радостно улюлюкали и карабкались друг дружке на плечи, дабы достать нечестивца. В конце концов, Азр бросил бесполезный арбалет, выхватил палаш, сжал обеими руками рукоять и приготовился к последней схватке. Вскоре он очутился в центре живого кольца.
— Ату его, ату, — веселились довольные победители, подкалывая его с разных сторон своими тесаками.
— Ладно, хватит мучиться! — Из толпы вразвалочку вышел толстый мужик. — Тебе же хуже будет. Отдай ножик, — протянул он руку, — и, клянусь морскими чертями, мы тебя пальцем не тронем.
— А верна ли твоя клятва? — запыхтел Азр, не отпуская оружие.
— Матерью клянусь.
Пираты заржали:
— Ма-атерью! Гы, гы, гы!
— Чего ржете, бестолочи, — довольный таким успехом, воскликнул толстяк, — самая верная клятва. Ну как, согласен?
Азр в очередной раз попытался пробиться в сознание врага, но ему снова ничего не удалось. Казалось, кто-то всемогущий взял искателей удачи под свою защиту и не позволяет слугам Нечистого воспользоваться преимуществом более развитого разума. Адепт отбросил оружие и встал на колени, покоряясь судьбе. Толстяк тут же подлетел к нему и врезал коленом по лицу. Азр зашелся кровью и выплюнул пару зубов.
— Ты же поклялся!
— А он сирота! — загоготали пираты. — Си-ро-та. Может, ты и убил его родителей!
— Точно, — подхватил толстяк, — как сейчас помню. Лежал я в люльке, а тут этот выродок, да еще с войском…
— Я же еще не родился, когда ты в люльке лежал!
— Ой, братцы, он еще и разговаривает, — зашелся пират, — можно, я его снова ударю?
— Можно, можно!
Толстяк вновь саданул в лицо. Азр умолк.
— За борт его, по доске! — заорал кто-то.
Идея была одобрена общим гулом, и адепта стащили вниз, на палубу.
Доску уже успели приволочь с пиратского флагмана и положили на носу — как раз для такого случая. Длиннющая, усеянная острыми штырями, она перегибалась через борт, открывая дорогу в никуда. Со слуги Нечистого стянули мокасины и голыми ступнями поставили на штыри.
— Пошел.
Позади стоял толстяк с обнаженным палашом, и адепту не оставалось ничего, кроме как выполнить приказ. Он дошагал до края доски — ноги превратились в кровавое месиво, бросил последний раз взгляд на своих мучителей и прыгнул.
Пираты бросились к борту, чтобы не пропустить зрелища. Представление еще только начиналось.
— Держи!
В воду полетел обломок станины от орудия. Азр с облегчением уцепился за него и принялся грести. Кто знает, может, он и доплыл бы до берега, если б не кровавое пятно, неумолимо расползавшееся по воде. Запах плоти почуяла огромная рыбина, устремилась к поверхности, разевая зубастую пасть и готовясь к схватке за добычу. Острый плавник вспорол волну, неотвратимо приближаясь к Азру.
«Смотри, смотри!» — взволновались пираты.
Смотреть, однако, оказалось не на что. Рыбина выпрыгнула из воды, вспорола Азру живот и утащила извивающееся тело в пучину.
— Жаль, что так быстро, — разочарованно сказал толстяк.
— Ничего, Тощий, следующих по очереди кидать будем.
— А что, кто-то остался?
— Сейчас, рубку вскроем. Там, наверняка, еще кто-то отсиживается.
Полсотни пиратов, уцелевших в жестокой резне, побежали по кровавой палубе к рубке, предвкушая продолжение забавы. Дверь распахнулась от первого же рывка, и…
С радостно-грозным воем на расслабившихся людей кинулась толпа свежих, успевших отдохнуть и набраться сил, Волосатых Ревунов. Они вылетали из двери один за другим, снося секирами головы, разрубая тела наискось от плеч до поясницы, сбивая с ног и затаптывая когтистыми лапами. Почти половина разбойников полегли на месте, не успев понять, что же все-таки происходит. Остальные кинулись наутек, преследуемые разъяренными лемутами. От рубки вперед — на нос, туда, где поджидала своих жертв усеянная шипами доска.
Несколько человек, окончательно потерявших разум от страха, так и пробежали по доске вперед, падая в море с окровавленными ногами — и на запах еды стали подниматься из глубин все новые и новые хищники. Но большинство пиратов успели взять себя в руки, остановиться, обернуться к наступающим лемутам, готовясь еще раз преподать им смертельный урок.
Увы, ситуация изменилась: неудержимо наступающие Волосатые Ревуны зажимали пиратов на тесном, все более и более сужающимся к носу пространстве. Люди больше не могли метаться из стороны в сторону, уворачиваясь от тяжелых секир, прыгнув к врагу — они уже не имели возможности отскочить обратно, и огромные обезьяны с радостью прижимали своих жертв к себе и смыкали челюсти на их загривке. А лемуты не просто рубили пиратов — они наступали вперед, выдавливая самых дальних искателей приключений, до которых не доставало оружие, на злополучную доску.