Как хорошо, что можно хоть на миг,
В их доброту покоя погрузиться…
Век двадцать первый! Технологий сдвиг!
Но тех же бед истёртая страница.
Быть одиноким в юности обидно,
Но жизни даль пока ещё не видно.
Грустить от одиночества не надо,
Возможно впереди нас ждёт награда.
Быть одиноким в молодости жалко,
Любили мы так искренне, так жарко.
Грустить от одиночества не надо,
Оно и наказанье и награда,
Тот тихий час, когда грехи итожа,
Мы что-то и подправить в жизни можем.
Быть одиноким в старости отвратно.
Всё в прошлом. Неприятно. Ну да ладно.
Грустить от одиночества не надо,
Жизнь и сама – немалая награда.
Где этот мальчик, что боялся пчёл,
Но, улыбаясь, мужественно шёл,
Свою ладошку мне в ладонь вверяя?!
Теперь дорога перед ним другая.
И требуется, в перепутьях дней,
Ничуть не меньше мужества на ней!
Два маленькие, трепетные, крошки,
Ему свои доверили ладошки!
Пройдут года – настанет их черёд…
Так век за веком бытие течёт,
Сквозь …эоцены и антропогены,
Меняя декорации, не сцены.
Пусть милостивым будет каждый час!
И дарит каждый день искринки смеха!
И жизнь течёт, как добрый милый сказ,
Любви, и счастья, и в делах успеха!
Что б ты жила весь мир вокруг любя!
Чтобы в семье любили все друг друга!
Наш первый тост, сестричка, за тебя!
И тост второй – за твоего супруга!
А третий я конечно же налью,
За всех детей, за всю нашу семью!
Бежит дорога в Хайфу с Тель-Авива,
Пересекая почти пол страны,
Как трассы все в Израиле красива,
Хоть видно дюны с каждой стороны.
Неумолимо иссыхают травы.
Ещё почти полгода до дождей.
Чуть зеленеет след по дну канавы,
Где протекал, искрясь в лучах, ручей.
А вдоль обочин, красками играя,
Газонов бесконечные цветы,
Автобус мчит, словно в преддверьях рая,
Средь хрупкой, рукотворной красоты.
Атласной лентой трасса пролегает.
Климат-контроль урчит, как сонный кот.
А за окном то рыбный пруд мелькает,
То срез горы, то древний водовод,
Бахчи, сады, под сетками бананы,
Теплицы, поселенья, города,
Коровы, кони, козы и бараны,
Морская сине-пенная вода.
Хребет зелёный Кармеля змеится,
Видны строенья Хайфы на горах…
И солнце, как огромная жар птица,
Хвост-веер распустило в небесах.
Царства времени рабы,
На приколе у судьбы,
Мы, как маленькие дети,
Думаем, что всё на свете
Понимаем лучше всех,
Вызывая только смех
Тех, кто временем владеет.
Наша жизнь горит и тлеет,
Расцветает в миражах,
Облетает на ветрах…
Каждый слышит сердца глас
И на свой ложится галс.
Все мы в ней первопроходцы.
Все вольны – как в стаде овцы.
Что об этом горевать?!
Ни к чему напрасно злиться.
Лучше – с каждым днём ужиться
И, как данность, всё принять,
Не кляня и не ругая.
Жизнь – подруга боевая.
И ведь не её вина
В том, что бытие – война.
Жар-птица-Солнце склевала тучи,
От них оставив лишь облака.
В песчаном плене корабль летучий
Плывущих зданий дрожит слегка.
Над горизонтом морской пучины
Полоской рыжей пески стоят.
Но разноцветьем пестрят витрины
И неизменен базарный ряд.
Цветут растенья. Снуют туристы.
Кофейный духом весь центр пропах.
Хамсин, шарав ли, иль воздух чистый,
А в Тель-Авиве всегда аншлаг.
Власть привлекательна, как смерть,
В ней тоже что-то от некроза.
Застыть, чтоб не менялась поза,
Искусством речи овладеть,
Эмоций тайны охраняя,
Окостенеть лицом, Душой,
Чтоб не страдать ничьей судьбой,
Друзей и близких предавая…
И, на кургане чьих-то бед,
Стать символом своих побед:
Стилистов, денег, прессы едкой…
Послушною марионеткой.
Неба светлеет чуть свод.
Словно в морях-океанах,
В плотных осенних туманах,
Вновь электричка плывёт.
Тянется водная взвесь,
Трав по болотам просветы,
Станций, платформ силуэты…
Сколько мы не были здесь?!
Вот и открылась коса
Жёлтых песков над откосом.
Странным древесным хаосом
Начались наши леса.
Что это было?! Любовь?!
Или тоска и желанье?!
Хвойное благоуханье,
Плен ежевичных кустов,
Мятный, болотистый край,
Горки, грибные поляны,