Я всё та же, не вздыхай, пустое,
Мы с тобой по-прежнему в пути.
Ночь ткёт межзвёздные вуали,
Словно вернув концы в начала.
Тьма стёрла поручни причала,
Скрыв вод морских и неба дали.
Ни перспектив, ни горизонтов,
Ни знака для шаблонов зренья,
Лишь неуверенность движенья,
Да страх из подсознанья фондов.
Всё резче запахи и звуки,
Бальзамом нос щекочет хвоя,
Ворчливые хлопки прибоя,
Щепы, о камень бьющей, стуки.
С внезапным рёвом ослепленье,
Промчавшегося вдаль мотора,
И красочный эстамп простора,
В миг промелькнувший, как виденье.
Далеко-далёко, за очень дальней далью,
В тех краях, где чудеса ни для кого не чудо,
Мучилась красавица горькою печалью,
Что не дано ей никогда выбраться оттуда.
Ей хотелось в мир большой, под открытость неба,
Чтоб дивились на неё все, ахали, вздыхали…
Но никто и никогда в этих дебрях не был,
Только ящерки да птицы её навещали.
А однажды мир притих, как перед грозою,
Незнакомый шум смущал и будил тревогу,
Появился белый принц и забрал с собою,
В неизвестные края, дальнюю дорогу.
Сколько ехала, плыла, по небу летела,
Что при этом испытала – не расскажешь словом.
Всё исполнилось, чего так она хотела,
Оказалась в мире света, незнакомом, новом.
Что же ей опять не так?! Ею все любуются!
А она едва жива, чахнет всё, бледнея…
Ведь сидит теперь в горшке, на проезжей улице,
По родным лесам в тоске, плача… орхидея.
Эйлат
С светом фонарным давно не споря,
Месяц выгнул рога.
Синим сапфиром Красное море
Плещется в берега.
Рифовых жителей фееричность.
Сонмы экскурсий днём.
Древность мелькнула, следом античность,
Не задержавшись в нём.
Пёстрых строений архитектура.
Дум не нарушат ход
Ослик, верблюды или скульптура,
Разве что самолёт.
Тень вдруг накроет. Над головою,
Словно огромный кит,
Лайнер стальной, бесшумной совою,
Быстро к земле скользит.
Он растворится и звук ворвётся,
Эхом в сотни громов.
Ветер сквозь Солнца жар проберётся
Улицами домов.
Всё обездвижит через мгновенье,
Перетекает сплин…
Ночь расколдует оцепененье
Яростностью витрин.
Будут кружить, словно звёзды в сказке,
Прожекторов столпы.
Вновь возродятся звуки и краски,
Гомонами толпы.
День-деньской базар играет
Пёстрою толпой,
Но, увы, уже теряет
Прежний облик свой.
Фрукты, травы, печерицы,
Овощи гниют.
Обожравшиеся птицы
Крошек не клюют -
Здесь развалами орехи,
Ядра зерновых…
Есть у птиц свои огрехи,
Все мы знаем их,
Но глядя, иль покупая,
Столь велик искус,
И орешки, выбирая,
Пробуют на вкус.
Рядом пряностей прилавки,
С пылью пополам,
Разных сладостей приманки,
Всевозможный крам.
Тьма работников… туристы…
Чихают… плюют…
Тараканы ножки чистят…
Голуби снуют…
Ценники, как на параде,
Все один в один,
Покупатели в осаде
Грозных величин.
Наш бюджет трещит от дырок,
Как идём сюда.
Жаль, ведь был нормальный рынок
Долгие года.
Я с тобой «в обед сто лет»,
Ну а ты со мною – нет,
Может год, от силы два,
Наберёшь едва-едва.
Ты бываешь так далёк,
Словно солнечный денёк,
Где улыбкам всем порука,
Длилась лестница у Дюка,
Мы и не предполагали,
Что к судьбе своей бежали.
Столько времени стекло…
Вновь гляжу на глаз стекло,
Что застыли в отрешенье.
Знать бы где ты в то мгновенье.
Прошлый трафик теребя,
Ты опять сбежал в себя.
Сбрось с Души узы ханжеских сбруй!
Мысли сотри! Забудь обо всём!
Просто танцуй! Да! Просто танцуй!
Ты и музыка! Только вдвоём!
Скинь с себя шелуху суеты!
Будь водой в истечении струй!
Музыка тела – истинно ты!
Просто танцуй! Да! Просто танцуй!
В порывах страсти отдайся ей!
Каждую нотку её целуй!
Ещё! Давай же! Ну! Озорней!
Просто танцуй! Да! Просто танцуй!
Впитывай телом звуков бальзам!
Пей его, как дорогое вино!
Мчись, словно лодочка по волнам!
Ну же! Расслабься! Жизнь лишь казино!
Чёрное?! Красное?! Не угадать!
Выигрыш – на кон, чтоб всё проиграть!
Музыкой Душу свою чаруй!
Просто танцуй! Да! Просто танцуй!
Нас зеркало получше многих знает,
Мелькаем и не глядя ежечасно.