Коврами покрывают склоны,
Природы дивный гобелен,
Адонисы и анемоны,
Гвоздика, ирис, цикламен…
Зима. В Израиле дождит.
И значит снова повторится
Цветенья яркая страница –
Природы нежный аксамит.
Я возвращаюсь в странных снах,
Своих причудливых блужданьях,
Туда, где мир мой гас в страданьях,
Оставив сердца боль и прах.
Уже прошло немало лет,
Давно названий прежних нет,
Стёр новый век былые драмы,
Но память всё ещё хранит
Любимых улиц лабиринт,
Кавярни, проходные брамы,
Былых костёлов имена,
Зелёных скверов туалеты…
Быт впишет новые сюжеты
В истёршиеся письмена.
И снова грубо исказит,
Сквозь субъективность чьих-то мнений,
Жизнь отошедших поколений,
Представив лживый реквизит.
Котик-муркотик, кусачий царапка,
Милый пушистик, когтистая лапка,
Ластишься, кружишься, трёшься у ног…
Кто устоять, не погладив бы, смог.
Но видно нет пониманья меж нами,
Тут же вонзаешься в руку зубами.
Трудно понять и котёнка порой,
Что ж рассуждать нам о людях, друг мой.
Я никогда не возвращусь.
Открыв невидимую дверь,
Смеюсь и плачу, и молюсь…
Но как закрыть её теперь?!
Душа стремилась в небеса
Взлететь на голубой волне.
Звучат чужие голоса
И наяву, словно во сне.
Кто мне приказы отдаёт?!
Чей взгляд преследует меня,
Уничижает, душит, жжёт,
Всё яростней день ото дня?!
Я столько книжек прочитал,
Как управлять самим собой,
И к Знанию открыть портал!
Но не писал никто про сбой,
Что дилетантов ждёт беда,
Мозг разорвёт вторженья ад…
Увы, нигде и никогда
Я не прочёл про путь назад.
Я всю жизнь без козырей играла.
Мне судьба поблажек не давала,
Плавила, дубила, прессовала,
Костью на игральный стол метала.
Но Душа моя не из металла,
Холодней она так и не стала.
Я любила, лаской близких грея,
О ушедших горько сожалея,
В облаках, в тисках болезни, рея…
Мир мой – ярких красок галерея:
Праздничные заросли кипрея,
Хризантем весенние разливы,
Мятный луг, где были мы счастливы,
Ломоносов светлые гирлянды,
Кружевные сини жакаранды,
Ирисов сверканье средь песков…
Жизнь без остановок и оков.
Плачу Душой, незнающей оков,
(И плачу, как слезами, болью слов)
За ханжество, гордыню, безразличье,
Дрожащее над мнением двуличье,
Тупое подражанье для карьеры,
Во всём желанье властвовать без меры,
За подлости, проступки и ошибки…
И, вопреки всему, дарю улыбки
И щедро сею смех вокруг себя,
Жалея всех и искренне любя.
То ли Петя, то ли Вася,
А быть может Александр,
На улыбку повелась я,
В городской пойдя с ним сад.
Свет луны играл в аллеях
По разбитым фонарям,
Словно выигрыш в лотерею,
Страсть дарила радость нам.
Столько лет, проблем, желаний…
Память глуше и слабей…
Назвала я дочку Алей,
В честь садовых тех аллей.
А потом родился Тошка:
Было бедное житьё…
За мостом росла картошка,
Воровать пошла её,
На хозяина попала,
Сыном и благословил.
Правду я потом узнала -
Не хозяин это был.
Ни имён, ни лиц не помню,
Да и мне они зачем?!
Родила я сына Колю
И трёх доченек затем.
Так вот, деток поднимая,
Страсти пробуя на вкус,
И промчалась жизнь лихая,
Как по трассе большегруз!
Прожила я, как сумела,
Не ругая, не кляня.
А до вас мне нет и дела!
Вам какое до меня?!
Жизнь рассыпала страсть, как будто счастья стразы,
Пылала ласка в них, как радуга в стекле.
Напомню вновь тебе минувших дней экстазы,
Что быстро пронеслись туманами во мгле.
От них, как пепла тень, дорожка через годы,
Хоть всё давным-давно переросло быльём,
Лишь времени поток сквозь беды да невзгоды
И горечь одиночества вдвоём.
Защитят, в мельканьях дней,
Плащ и зонтик от дождей,
Сапоги от грязных луж,
Куртка тёплая от стуж…
А от глупости людской
Нет защиты никакой.
Уходишь… Работа, рыбалка…
Смеёшься… Тебе не понять:
Минуты так страшно терять,
И мгновений бегущих жалко.
Жизнь казалась нам длинной такой,
Недели, в разлуках бежали.
Не их мы, а встречи считали,
Расставаясь надолго с тобой.
А теперь, когда жизнь на излёт,