***
Утро началось, как и предполагала Цекай, с противного крика их воспитательницы, Марии Федоровны, которая призывала всех встать и вспомнить об экзамене.
Все в комнате лениво и нервно заерзали. Цекай тоже недовольно села на кровати и широко зевнула.
— Блин! — воскликнула рыжеволосая девушка, чья кровать была прямо перед Цекай. — Блин, всю комары искусали!!!
— Марина! — закричала на нее Наташа, брюнетка с прямыми волосами. — Ты бесишь уже — орать с самого утра!
— Хотите тишины, — протянула Саша, — заткнитесь обе! Привет, Цекай.
Наташа и Марина на секунду замолчали, недоумевая, а потом принялись дружно кричать на Сашу. Цекай в это время с самым невозмутимым видом достала из сумки свой медальон, надела его на шею, а потом стала медленно одеваться, натягивая на себя старые джинсы, доставшиеся ей от кого-то из старших. Она видела, как взгляд Саши скользнул по красивому золотому диску.
— Зачем ты его постоянно носишь? — фыркнула она.
— И тебе привет. Не знаю… Нравится, и все, — ответила Цекай.
Саша была подругой Цекай. Конечно, это было понятие относительное. Они просто были друг с другом в хороших отношениях. Саша вечно что-то бурчала себе под нос, хотя слыла душой компании. У нее была довольно яркая внешность: иссиня-черные волосы и выразительные карие глаза. На руке она всегда, сколько ее помнила Цекай, носила бинт, потому что постоянно сдирала кожу до крови, лазая по деревьям. «Это мой отличительный знак!» — смеялась она, когда медсестра делала ей новую повязку.
Вскоре комнату наполнили голоса других проснувшихся. Девушки стали медленно выходить из комнаты в душевую умываться. Цекай тоже поплелась с ними. Душевая была достаточно большой комнатой, состоящей из двух зон. У самого входа разместилось четыре умывальника, а дальше, за небольшой стенкой, висел старый, как мир, душ. Все: и стены и потолок — было покрыто желтой плиткой. Только перед умывальниками на полу были расстелены старые полотенца.
Цекай плеснула себе в лицо холодной водой и протерла глаза, стараясь прогнать остатки сна. Всегда говорят, что для этого лучше всего умыться прохладной водой. Цекай же делала это скорее по привычке, зная, что ей это все равно не поможет.
— Двигайся! — заявила Саша и, пристроившись к ее умывальнику, стала щедро намазывать пастой зубную щетку. Цекай тоже последовала ее примеру.
После утреннего туалета кто-то снова вернулся в комнату и стал одеваться, а те, кто уже был готов, шли в столовую. Она была гораздо больше всех остальных комнат в детдоме, все пространство в ней было занято множеством столов и стульев.
Цекай, как всегда, села за один стол с Сашей, Наташей и ее лучшей подругой Кларой. За этим же столом сидели и остальные девушки, которые жили в одной комнате с ними: Марина, Аня с Любой, две самые большие сплетницы, и еще одна Наташа, которую здесь все называли Топор — за характерную фамилию Топорова.
Цекай с угрюмым видом ковыряла омлет, а Саша с аппетитом уплетала свой. Все в столовой шумели: кто-то разговаривал, кто-то быстро повторял билеты, кто-то кричал, призывая всех замолчать.
— Че не хаваешь? — кивнула Саша на омлет, который Цекай так и не начала есть.
— Да не знаю, — протянула она, — будешь — бери.
— Буду! — моментально оживилась та и быстро схватила тарелку.
— Девки! — неожиданно к ним подскочила девчонка лет десяти, с двумя кривыми хвостиками. — Вы еще не заценили новость?
— Че это еще за новость? — скривилась Марина, откинувшись на спинку стула.
Это была веселая заводная девчонка, ее звали Лена, но никто из группы Цекай не называл ее так. Все именовали ее Ляля: хотя она постоянно старалась проводить больше времени с их группой, по возрасту она все равно оставалась ребенком. Попала она сюда сравнительно недавно, но знал о ней уже весь детдом. Прежде всего потому, что она была очень общительная.
— Мои предки сейчас подают документы на мое усыновление!
— Да? — вскинула брови Наташа. — А разве им можно тебе усыновлять, ведь они колются?!
— Они прошли лечение в какой-то клинике, получили бумажку, что, типа, здоровые! — самодовольно крикнула Ляля. — Схавала?!
Ее глаза просто светились от счастья.
— Так что я, блин, скоро вернусь домой!
— Ну не знаю, — посмотрела на потолок Клара, — это еще совсем не факт!
— Хм! — пожала плечами девочка, — да тебе просто обломно это слышать!
Клара поджала губы.
— Вот видишь! — завопила Ляля. — Так что иди…
Цекай, потупив глаза, слушала их разговор: она не очень любила, когда люди матерятся, но в приюте это было нормой, так что ей пришлось так или иначе привыкать к этому, но она сама старалась не использовать подобные слова в речи.