По всей очевидности, третий отрывок, в котором дан маршрут купцов иудеев по суше, является прямым продолжением первого, в котором описываются их морские пути. Как сообщает Ибн Хордадбех, эти купцы из Андалузии или Фиранджи, переправившись в Сус ал-Аксу (Марокко), направлялись по маршруту Танжер — Ифрикийа — Миср, оттуда в Рамлу и через Дамаск и Куфу достигали Багдада. Из Багдада они следовали в Басру, затем в Ахваз — Фарс — Кирман и доходили до Синда, Хинда и Китая.
По второму маршруту, который ведет из Румийи (в другой редакции Арминийи) через страну славян в Хазарскую столицу Хамлидж, к Каспийскому морю, купцы иудеи через Балх, Мавараннахр, Урут (Йурт?) тугузгузов доходили до Китая. Отметим, что по тексту Ибн Хордадбеха трудно определить путь этих купцов после Хамлиджа: неизвестно, как они следовали: морским путем через Каспий или же по суше?
Судя по приведенным рассказам, торговые сношения в то время почти всецело находились в руках евреев, которые во многих государствах пользовались, как известно, существенными привилегиями[222]. Как сообщает акад. Б. Н. Рыбаков, в Хазарии, где иудаизм был религией правящего класса, еще с VIII в. еврейские купцы имели двух судей в столице и осуществляли торговые связи Хазарии по всем направлениям. По всей вероятности, во время своих путешествий они являлись комиссионерами не только государей Андалузии, Фиранджи или халифа, но и хазарского, покупая для него разные товары в Индии, Китае и других странах.
На рынках Хамлиджа, Багдада и Константинополя еврейские купцы встречались с купцами из других стран, в частности с купцами русами. Еврейские купцы закупали у северян их товары, а купцы русы находили у них богатый ассортимент восточных изделия.
Интенсивное торговое общение купцов русов с еврейскими купцами ар-разани во многом способствовало дальнейшему росту и развитию производства; изделия русского ремесла доходили до таких стран, куда в то время еще не ступала нога купца руса.
2. О путешествии Саддама ат-Тарджумана
Вряд ли арабская географическая литература располагает другим таким сообщением, которое так долго и противоречиво оценивалось научным миром, как рассказ Ибн Хордадбеха о путешествии Саллама ат-Тарджумана. Впервые об этом путешествии упомянул один из первых русских академиков — историк З. Т. Байер (1694— 1738)[223]. После издания переводов арабских источников[224] многие ученые, начиная с первого издателя Ибн Хордадбеха, Барбье де Мейнара[225], считали путешествие Саллама к стене йаджуджей и маджуджей «бесстыдной мистификацией»[226]. Несправедливый вывод был поддержан даже многими авторитетными учеными[227]. Тем не менее второй издатель Ибн Хордадбеха — де Гуе, посвятивший этому путешествию специальную статью, и ряд других ученых, в том числе византинисты[228], считали экспедиции, предпринятые арабами к стене «гога и магога», а также к «спящим отрокам» («асхаб ар-раким»), о которых упоминал наш автор, историческими фактами.
Акад. И. Крачковский называет халифа ал-Васика, в дни правления которого были предприняты эти путешествия в Малую Азию и на далекий и неведомый Восток, «любителем экспедиций»[229]. Вряд ли только любопытство и «фантастические поводы» (например, виденный халифом сон) служили мотивами для снаряжения таких трудных и дорогих для тех времен экспедиций (в особенности экспедиции Саллама). Назвать же такие экспедиции чисто научными или же разведывательными также нельзя. Повод, видимо, следует искать в самой эпохе ал-Васика, когда отвергавшие всякую мистику му'тазилиты провозглашали Коран источником религиозной истины[230]. Му'тазилитство, принятое халифом ал-Ма'муном (819—833) оставалось и при ал-Васике государственным исповеданием. Неслучайно при третьем выкупе мусульманских пленных, осуществленном при ал-Васике в 845 г.[231], разрешалось выкупать только тех мусульман, которые признавали му'тазилитский рационализм, включавший в себя учение о чистой духовности бога и о сотворении Корана. Отметим, что непонятное, а впоследствии и зловещее словосочетание «йаджудж и маджудж» (библейские гог и магог) мусульманский мир познал впервые именно через свою священную книгу: "Они сказали: О Зу-л-карнайн (имя Александра Македонского в мусульманской литературе. — Н. В.), ведь йаджудж и маджудж распространяют нечестие по земле; не установить ли нам для тебя подать, чтобы ты устроил между нами и ними преграду?". «Он сказал: То, в чем укрепил меня мой господь, лучше; помогите же мне силой, я устрою между Вами и ними преграду»[232].
224
Издание сочинения ал-Идриси, в котором рассказ об этом путешествии дан со ссылкой на Ибн Хордадбеха, выполнено в 1836—1840 гг.