Хан этой крепости спустился вниз к нашему сердару вместе с тысячью слуг дизчёкенов и устроил большой пир. После трапезы наш сердар Бакы-паша потребовал выдачи бея Шушика на милость Аллаха. Хан сказал на это: «Поручись перед всем, этим войском, что бею не будет причинен вред». Паша дал обещание, добавив: «Поручим его Аллаху». Взяв бея из крепости, он за один день доставил его в свою крепость и сдал Сейди Ахмед-паше. Тот, в свою очередь, прибыв на седьмой день в крепость Хыныс, передал [его] эрзурумскому /229/ вали, нашему господину Мехмед-паше. Все мирмираны, эмиры, ремесленный люд, Авникли Ахмед-ага и другие обратились с просьбой избавить [его] от казни [и] отпустить. И вот, когда его (бея Шушика) крепость была пожалована бею Малазгирта Мехмед-бею, [сердар] со всеми мусульманскими газиями, здоровыми, нагруженными добычей, с победой и триумфом направился в Эрзурум. Пройдя в тот день 7 часов, сделали стоянку в деревне Илыджалар. Эта армянская и мусульманская деревня, насчитывающая 300 домов, находится на берегу реки Араке во владениях крепости Баязит. Здесь наш щедрый господин, дав великий пир Касым-хану — посланнику ереванского хана и Сейф Али-хану — посланнику хана Тебриза, вручил им дружеские послания. Он пожаловал каждому из них по два чистокровных арабских скакуна без сбруи, коралловые четки, стрелы и лук, по нескольку [кусков] разных тканей генуэзской и венецианской работы и, обращаясь ко всем, сказал: «Мы, османы, не считая правильным дело, которое противоречит миру, отдали на разграбление край [и] вилайет Мустафа-бея, бея Шушика, а его крепость пожаловали другому. Потому что вы — другими словами, наш брат, — хан Еревана, жаловались на него. Выведя войска, которые вы [раньше] привели в крепость Маку, вы по закону мира разрушили крепость. Но, смотрите, теперь я главный сердар, носитель тугры. Выведя подобное морю войско, я захвачу и разграблю все земли Еревана и Нахичевани». После [этих] слов посланники закончили пир, сказав: «Слушаем и повинуемся». Затем, надев на каждого собольи шубы иноземного покроя, килерджи Вели-ага отправился с посланником Касым-ханом в сторону Еревана. Аладжаатлы Хасан-ага выехал с посланником Таги-ханом и двинулся на Нахичевань. Так как я, ничтожный, все еще был кятибом таможни, мне дали письма, относящиеся к прибытию купцов на таможню. Для тебризского хана послали одного коня с [седлом], украшенным драгоценностями, еще одного прекрасного вороного под попоной, изящные султанские салфетки, жемчужные четки, пару колчанов для стрел — все это через таможенника его Сейф Али-хана. Я, ничтожный, также был приставлен к нему. Наш господин паша сказал: «Мой Эвлия, пусть Аллах будет вам хранителем!» — и посоветовал задобрить посланника. Велев написать хану прошения, он сказал: «Посылайте караваны в эту сторону через нашу таможню». Передав их также мне, ничтожному, он добавил кошелек на расходы в дороге, один набор почетной одежды, 11 /230/ слуг свиты [и еще] от каждого оджака [сопровождающих] по 5 — 10 человек. Всего нас стало 45 человек. Наш господин паша простился по обычаю, [произнеся]: «С надеждой на Аллаха», [и] мы направились в сторону Еревана и Нахичевани.
VI
[ПОЕЗДКА В НАХИЧЕВАНЬ, ТЕБРИЗ И АРДЕБИЛЬ]
О том, как, выступив с берегов Аракса, мы отправились по направлению к Еревану и Нахичевани, расположенным в стране Аджем[193]
В тот день, двигаясь по берегу реки Араке на восток, мы через восемь часов прибыли в село Яйладжик. Это место подвластно крепости Авник, половина [жителей] селения — армяне, а половина — мусульмане, последние — это курды [племени] махмуди; [здесь] имеется одна мечеть. Далее, следуя на восток, опять же по берегу реки Араке, мы достигли села Барудхане. Это село, расположенное на краю тесной горной долины, подвластно крепости Шушик. Оно состоит из 300 домов, утопающих в зелени; здесь добывается селитра, поэтому и село называется Барудхане[194]; село благоустроено. [Выйдя] отсюда и двигаясь дальше, мы через 13 часов прибыли на стоянку в село Доши-каба, само [село] разрушено. Мы расположились в палатках на берегу [реки], называемой Авухдереси, ее вода приятна на вкус, место изобилует лугами, и мы наслаждались по-эмирски. Отсюда мы шли также к востоку и через 13 часов достигли стоянки Чаглагурта; тут благоустроенное село. Население состоит исключительно из шушикских курдов. И крепость Шушик виднелась с левой стороны над желтыми горами. Нам салютовали семью пушечными выстрелами, как бы приветствуя: «Добро пожаловать», и принесли в дар лакомства и напитки. Отсюда посланник ереванского хана Касым-хан и никсарец килерджи Вели-ага отправились в сторону Еревана. Я же, ничтожный, вместе с нашим послом и посланником нахичеванского хана направился в Нахичевань через горы, возвышающиеся справа от нас. [Следуя вдоль] их восточных склонов, мы пересекли несколько пастбищ, виноградников и садов и через 13 часов прибыли в крепость Карши, являющуюся первой крепостью на земле Персии.
193
Напомним, что Ереван, как и Нахичевань, в описываемое время принадлежал сефевидскому Ирану. Тем не менее Эвлия Челеби неоднократно пишет о принадлежности этих городов Азербайджану, разумея под ним Иран, поскольку