На двадцать первый день похода [султан] с двухсоттысячным войском стал лагерем на равнине перед Ереваном. [Залпами из] крепостных дальнобойных пушек персы расстроили ряды войска. Но, невзирая на пушечную пальбу и грохот, войска переправились на другой берег реки Занга. [Во время переправы], когда один солак [на коне] переправлялся через реку, держась у самого стремени падишаха, вода накрыла беднягу, и падишах, быстро ухватив всадника-солака за пояс, спас его. Едва переправившись через реку, все газии начали рыть окопы [и копали] без отдыха, днем и ночью. Со стороны Тебризских ворот в окопы вступили загарджи-баши с войсками Румелийского эйялета и Джанполад-заде Мустафа-паша с двадцатью ода янычар. С правой стороны окопы занял анатолийский везир Гюрджу Мехмед-паша с войсками эйялета и двадцатью ода янычар столицы. Между румелийскими и анатолийскими войсками заняли окопы и начали сражение капу-кулу и двадцать ода янычар [под началом] великого везира Табаныяссы Мехмед-паши. Янычарский ага Кара Мустафа-паша вместе с янычарским кетхудой и десятью ода янычар вошел в окопы со стороны реки Занга и начал обстреливать крепость из двадцати пушек.
Однажды сам Мурад-хан пришел в окопы [этого] малоазийского эйялета, прицелился из пушки, называвшейся «карабали», и выпустил снаряд по ханскому дворцу. Отовсюду беспрерывно били двадцать пушек. Эрзурумский вали Кючюк Ахмед-паша, [зайдя] с северной стороны, утвердился на высоком укрепленном месте с двадцатью осадными пушками зарбазан и, не давая персам поднять головы, принялся крушить крепость. Капудан Дели Хусейн-паша день и ночь бил по крепости, наступая с холма Мохнад, господствовавшего над Ереванской крепостью. От орудийной канонады невозможно было устоять на ногах не только у бойниц и зубцов [крепости], но и в ее подвальных помещениях.
Между тем Муртаза-паша вместе с бёлюк-сипахи был поставлен на страже в укреплениях Земляной крепости. Муса-паша, Кенан-паша и мутеферрики султанского двора были назначены /284/ для охраны шатра падишаха. Короче говоря, окрестности крепости со всех четырех сторон на расстоянии пяти часов ходьбы превратились в людское море. Охранные отряды начали грабить и опустошать оба вилайета. Ни у кого уже не оставалось сил; каждый день приводят в дар тебе райятов, а те просят о пощаде. Они умоляют, чтобы их не заставляли смотреть на крепость.
На девятый день персы, выйдя на башни и стены крепости, стали кричать: «Пощади-помилуй, о избранный [богом] Дом Османа!» — и вместе с ключами от крепости в знак объявления о сдаче прислали как заложника своего хана. Воинство правоверных заполонило крепость. А на следующий день из крепости вышел ага мазандеранских тюфекчи Мир Фаттах и был допущен к целованию стоп падишаха. Оборонявшиеся были отправлены [из крепости] по Нахичеванской дороге. В крепости был провозглашен мухаммеданский эзан, а башни и стены ее семь дней оставались украшенными знаменами. После каждого из пяти ежедневных намазов трижды провозглашался мусульманский призыв к священной войне и трижды палили из пушек и ружей.
После всех этих событий крепость в течение сорока дней была восстановлена и отремонтирована, и Муртаза-паша был назначен правителем Еревана. Вместе с сорока тысячами мусульманских газиев он был оставлен охранять [крепость]. А султан Мурад-хан повелел хану Еревана Эмир Гюн-хану и другим ханам, которые стали его пленниками, явиться к нему. Тогда же он пожаловал Эмир Гюну Халебский эйялет. Но так как тот убил своего кетхуду Мурад-агу, он был смещен из Халебского эйялета, a Халеб был отдан Кючюк Ахмед-паше. А Эмир Гюн Юсуф-паша прибыл в столицу и стал мусахибом падишаха.