Впоследствии, в царствование султана Мустафа-хана, эти места были захвачены персами. [Город] насчитывает до сорока кварталов и сорок михрабов, имеется медресе, текке, школа, шестнадцать бань, восемьсот лавок, семнадцать кофеен и караван-сарай для купцов. Здешние женщины — уроженки племен Грузии, Дадиана, Ачик-Баш и Шавшада. Из-за того что климат [здесь] приятный, /289/ среди них много красавиц. В окрестностях [города] имеется семь больших нахие, и в каждой из них до сотни благоустроенных селений. В числе процветающих [областей] поблизости от Ареша — страна Левенд[303]; расположенная между селением Султанджик и мостом, по которому проходил Оздемир-заде Осман-паша, страна Пулуна-и азим[304]; селение Шайи и другие. Туркменские племена поднимаются на яйлы в горы, находящиеся за городом. Крепость Шеки, находящаяся здесь, также благоустроена. Хотя на эти места иногда посягают дагестанцы, но теперь крепость эта во власти арешского хана, потому что его владения — [земли] между Дагестаном и Грузией — это крупное ханство. [Город] имеет три тысячи двадцать нукеров, кадия, двенадцать хакимов. Остановившись в этом городе на три дня и получив от хана подарки, мы вместе с сотоварищами и двумя сотнями мазандеранских стрелков выступили на север и через два перехода прибыли в крепость Шеки.
Описание крепости Шеки
Эта крепость была построена в давние времена шавшадским царем Грузии Александром. Впоследствии она перешла в руки дагестанского бея, а позже была захвачена персами, но везир Мурад-хана III Лала Кара Мустафа-паша завоевал ее и пожаловал сыну Леван-хана Эркилед-бею[305]. Далее, при восшествии на престол Мустафа-хана, она вновь была захвачена персами. Ныне это [отдельное] султанство. Оно имеет около тысячи воинов. Это прекрасная каменная крепость, воздвигнутая на холме в эйялете Ширван. Она имеет двое ворот — Гянджинские и Ширванские. Крепость расположена на дагестанской границе, но считается грузинской, так как ее основал грузин. Она имеет три тысячи домов; семь соборных мечетей, из которых наиболее известны мечеть Мирза Али-бея, расположенная на рынке, а в крепости — мечеть Лагуш-оглу Ахмед-бея и мечеть Мурад-хана III. Есть также хан, баня, небольшой базар. В виноградниках и садах [разводят тутовник и] производят бесподобный шелк.
К востоку от этой крепости мы переехали у перепада речку Конут, впадающую в реку Занга[306]. Направляясь оттуда к северу, мы прошли через мост Оздемир-оглу Осман-паши, возведенный над рекой Кабур[307], и достигли местности Коюнгечиди. Здесь из-под /290/ земли слоями выступали человеческие кости. «Что это?» — спросил я нашего провожатого Али-агу. Он рассказал: «На этом поле битвы полководец Мурад-хана III Лала Мустафа-паша окружил и предал мечу двадцать тысяч воинов, выступавших под предводительством персидских ханов Тебриза, Мугана, Лора, Нахичевани, Карабаха, Казана и Казаха. Оздемир-оглу — с одной стороны, вали Халеба Мехмед-паша — с другой, завоеватель вилайета Мараш Мустафа-паша — с третьей, ударив по ним, вмиг уничтожили десять тысяч персидских воинов. Оставшиеся десять тысяч воинов, как стадо баранов, утонули в реке у этого Коюнгечиди. В результате в этом сражении от меча Лала Мустафа-паши погибло сорок тысяч шахских воинов. Да будут прокляты османы! Эти кости — их мета». Прочитав молитву, мы двинулись дальше. Мы продвигались оттуда на север по обширной степи и переехали реку Аксу, персы называют ее Гилянчай. Она течет с Арешских гор и впадает в Куру. Выступив оттуда, мы через три часа достигли нахие Махмудабад; она расположена в просторной степи и насчитывает две сотни благоустроенных сел. Говорят, что здесь вырабатывается тысяча верблюжьих вьюков шелка. Каждое село представляет собой как бы отдельную касабу, имеет соборную мечеть и шахский рынок. Райяты — армяне и племена гёк долаков, туркмен, монголов, кумыков. А одно племя называется ит-тиль.
О жизни племени ит-тиль. По-монгольски «ит-тиль» значит «собачий язык». Будучи странным племенем, похожим на злых собак, они во время сражения лают, как собаки: «ов-ов-ва-ва». Таким же был и поганый народ численностью до двадцати тысяч человек, когда мы с нашим господином Мелек Ахмед-пашой разгромили длинноволосых курдов в горах Санджак близ крепости Мардин. Это племя безбожное, отвратительной натуры, питающееся трупами, молчаливое[308]. Когда их спросишь, говорят, что они происходят от потомства хазрата Хамзы. Однако они не знают, что такое намаз, пост, хадж, зекят. И у них на одной женщине /291/ женятся семь-восемь мужчин. Найти отца рожденного этой женщиной ребенка трудно. Однако непутевые и тут нашли выход: они дают ребенку яблоко — в кого из тех, кто может быть отцом, оно попадет, тот и считается отцом ребенка. Таково их решение. После этого женщина находится в распоряжении только этого мужчины, и никто к ней больше не подходит. Это тот злобный народ, о котором в Иранской земле все говорят, что они — гасильщики свечи [жизни]. Такого племени ни в какой стране не встретишь. Однако это племя находится в жесткой власти шаха и хана.
308
Трудно сказать, какой народ имеет здесь в виду Эвлия Челеби. Нам уже приходилось приводить его описание поедания трупов сохранившим обычай ритуального каннибализма народом, который Эвлия Челеби обозначает этнонимом «калмык», и отмечать баснословный характер этих его сведений (см.: Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2, с. 169 и 19).