Мелкий бес потёр пятачок, хрюкнул и ткнул в экран когтем.
— Что за когти, — девочка-консультант нависла над бесенком, — подстричь! Ни в коем случае нельзя тыкать в сенсорный экран острыми предметами! Поврежденные экраны в гарантию не входят.
Бесенок смущенно потупился, забубнил, что ему не положено, покраснел и ткнул в экран фалангой согнутого пальца.
— Да нет же! Эта кнопка для просмотра уже принятых грешников. А вам нужна вот эта, для новых. Давайте повторим еще раз.
— Алло, служба поддержки слушает.
— Не надо нервничать, если в результате грешники не мучаются, значит надо завести дефект первого приоритета. И наши специалисты исправят его в самое кратчайшее время.
— Нет, не надо кричать, так ничего не исправишь. Это неисправность в программном обеспечении. Программисты немедленно начнут работу над дефектом.
— Прекратите немедленно плеваться огнем! Давайте откроем техническое задание. Вот, пункт 3728. Читаем: “В случае, если на грешнике только грех обжорства, то мучение производится по пункту 13-б.” Вот она и мучается.
— Агрх!!! Где она мучается? А? Где?
— Это уже к вам вопрос! Почему на ленту транспортера не загружены, как там, в дизайне — “яства различного сорта, высшего качества”? Кто их должен грузить? Ваши работники! И где они? Мы предлагали автоматическую загрузку. Или даже лучше — голографический показ. А вы экономите…
— Давайте посмотрим. Здесь у нас “мучильня автоматическая, модель семь” Грешники должны поступать ногами вперед. А вы как грузите? Да, не вилами! Выдали же вам специальные держалки. Нет, вилы — это прошлый век, только держалка. Нет, это не селфи-палка, это держалка для грешников, модель “люкс”. Нет, вилы не вернем, они утилизированы.
— Хорошо, давайте ваши бумаги, я подпишу акт приема испытаний, — дьявол, с красными от недосыпа глазами, с раздражением выдернул листы из рук человека.
— Оплата должна быть перечислена в течение пяти рабочих дней, — медовым тоном напомнил Михаил Николаевич.
— Помню, — у адского создания задергалось веко, — У-у-у, кровопийцы!
— Вы позволите?
Михаил Николаевич поднял взгляд от тарелки с отбивной и обнаружил около своего столика мужчину в белом костюме. Свет, падавший сзади, окружал голову неожиданного гостя мягким сиянием.
Директор вздохнул, отодвинул тарелку с недоеденной отбивной и достал портфель.
— И вы?
Ангел с виноватой улыбкой развел руками.
— Мы тоже идем в ногу с прогрессом.
— Только сразу предупреждаю, кроме обычной оплаты, нам необходимы преференции в посмертии. Для всех, включая буддистов!
Ангел пробурчал под нос что-то похожее на “да, он предупреждал” и уселся напротив.
Темный культ
— Триста двадцать один, триста двадцать два, триста двадцать три…
— А можно быстрее? У меня между прочим тоже дела еще есть, кроме того что…
— Мужчина, — почтальонша подняла взгляд на посетителя и неспешно поправила большие очки в толстой оправе, — вы меня отвлекаете. Хотите быстрее — помолчите, пока я ваши же деньги пересчитываю.
— Ну, пожалуйста, я прошу вас!
— Делаю все, что могу, — женщина за стойкой нахмурилась, — ну, вот, я опять сбилась, придется пересчитывать все заново.
— Нет, только не это! Я уже два часа тут торчу. Давайте я отдам одной купюрой и не надо сдачи.
— Не положено. Десять, двадцать, тридцать…
Украдкой наблюдая за беснующимся посетителем, почтальонша прятала довольную улыбку. А мужчина уже покрылся испариной и не кричал, а только сдавленно сипел, ежеминутно дергая себя за воротник рубашки.
До конца рабочего дня из длинной очереди получили своё только двое: сердитая сморщенная старуха, как видно опытная, начавшая кричать, даже не дойдя до окошка, и стеснительный паренек, стоически дождавшийся свою посылку.
— Рабочий день окончен! — Почтальонша гаркнула во всю силу и, выгнав остаток посетителей, закрыла входную дверь изнутри.
Долго что-то выписывала на бумажку, перекладывала посылки, не торопясь уходить домой. Наконец дождавшись полночи, прошла по длинному коридору и спустилась по ржавой лестнице в подвал. Подсвечивая себе фонариком, зашла в самый дальний угол. Там, на небольшом пятачке, огороженном ящиками, зажгла семь свечей по кругу. На голом бетонном полу, мелом обновила линии пентаграммы. Разделась догола и принялась, пританцовывая, кружить вокруг рисунка, хрипло выкрикивая заклинание.