Вот люди возмущаются поведению нашего туриста за границей. Ну да, орёт, пьёт как не в себя, в бассейн прыгает и песни поёт. А между тем, это нормальная реакция ковбоя, выбравшегося в большой город после месяцев скитаний по прериям. Отстаньте вы уже от человека! Ему ещё обратно возвращаться. А там злой шериф, в салунах драться запрещают, индейцы опять же.
Но и без фронтира мы не можем, совершенно. Он наша точка приложения, место сборки, цель и смысл. Нам хорошо, только когда мы свой фронтир осваиваем, движемся вглубь. Стоит перестать нести порядок в пустые пространства и мы идём вразнос. Вот, скажем, в шестнадцатом году достроили Транссиб. Оглянулись. Как, больше нечего строить? И загудели аж на две революции. Очнулись, только когда вокруг снова сплошной фронтир. И давай снова его осваивать. И всё вроде хорошо: целина, БАМ… Знаете, на чём погорели? На повороте сибирских рек. Обещали, обещали, а в восемьдесят шестом отменили. Всё, СССР был обречен. Зачем он нужен, если осваивать свои пустоши не будем? (Ещё яблоки на Марсе обещали и не сделали, чем усугубили.) Снова загудели, пока всё не порушили до дикого капиталистического фронтира.
Чуть отъелись, порядок навели, и обнаружили, что фронтир опять с нами. Мост в Крым? Фронтир! Работа для нас. Северный широтный ход? Наше дело! Арктику осваивать? Да, пожалуйста! Тут, главное, не останавливаться.
А еще нас манит космос. Луна. Марс. (Мы помним про яблони!) Спутники Юпитера. (На Титане моря из нефти, мы давно на них глаз положили.) Лично посетить плато Спутник на Плутоне. А уж если встретим инопланетян… (Настоящие индейцы! Наконец-то!) Это ж как приложиться ко всему космосу можно!
Мы дети фронтира. Хмурые при встрече и улыбчивые после знакомства, недоверчивые и добрые одновременно, любящие простор и снимающие обувь при входе в дом, свободные и прикованные к своим берёзкам. Ковбои тайги, пастухи медведей, индейцы бесконечной степи. Добро пожаловать к нам в гости! Только помните, каждый день на фронтире делает вас чуточку нами.
Ёлочка
Графиня Алиса Зюйдмарская с самого утра пребывала в скверном расположении духа. Даже три рюмки коньяка, влитые в кофий, не спасали положение. Погоды стояли отвратительные, в родовом замке гуляли мерзкие сквозняки, стражники под окном горланили фривольные песни, безбожно фальшивя, новый год неотвратимо приближался, а покойный муж ухмылялся с парадного портрета самым противным образом.
— В кладовку перевешу, — мрачно пообещала ему графиня, подлила себе ещё коньяка, выпила залпом и, подойдя к окну, закричала в форточку:
— А можно так не орать?! У меня мигрень, между прочим!
Песня прекратилась. Минут пять стражники молчали, а затем, не в силах сдерживать новогоднее настроение, запели снова. Но теперь вполголоса, так что слов стало не разобрать. Графиню это стало раздражать ещё больше, но потребовать петь громче не дала врожденная тактичность.
— Сволочи, — кратко резюмировала графиня и подумала послать ещё за кофе.
— Барон фон Нордмульский просит аудиенции, — бодрым голосом доложил появившийся дворецкий.
Хозяйка замка окинула его недовольным взглядом. «Рожу-то какую довольную отъел, подлец», — подумала графиня, — «Наверняка празднует с самого утра, пока я тут страдаю».
— Чего это он приперся? — вежливо поинтересовалась Зюйдмарская.
— Хочет лично засвидетельствовать и, так сказать, поздравить с наступающим.
«Замуж тебе надо, барыня», — с тоской подумал дворецкий, не в силах наблюдать каждый день страдания госпожи, — «Уж он бы не дал тебе портить всем праздник.»
— Не приму, — мрачно буркнула графиня, — пусть пойдет прочь, мужлан. Знаем мы его: будет требовать выпить, потом закусить, ещё разобьёт что-нибудь. Одни убытки от таких гостей.
Но передать отказ дворецкий не успел. В залу, благоухая дешёвым одеколоном, ворвался барон. Толстенький, с торчащей, как у ежа, недельной щетиной и в напяленной на голову новогодней шапочке.
— С наступающим, дорогая графиня! Как я рад видеть тебя, ты себе не представляешь. Красивая женщина для праздника — это как главное блюдо на столе…
— Мы вроде на брудершафт не пили, — зыркнула исподлобья Зюйдмарская, — на «вы», пожалуйста.
— Так, значит, надо! — обрадовался барон и достал из-за пазухи бутылку шампанского, — Живём рядом, а видимся так редко. Надо больше общаться!
— Я вас не приглашала, между прочим.
— Ах, какие могут быть формальности между соседями? Вот ехал мимо, дай, думаю, поздравлю душечку графиню. Чай сто лет не виделись.
— И ещё бы столько, — насупилась хозяйка замка.