Костя аккуратно приземлился. Нина бросилась к беглецам.
— Светка! Ну что же ты наделала!
Кубарик стал тереться головой о колени Нины, а Света расплакалась.
— Ой, Нина Давыдовна!
— Светочка, куда ж ты побежала? И откуда? Из своего дома!
— Ой, Нина Давыдовна!
— Ну? Полетели скорей назад. Костя нас отнесет по очереди.
Вот все и кончилось благополучно. Но оказывается, не кончилось!
— Нет, Нина Давыдовна, я не полечу, я не могу!
Остановилась у платформы электричка, открылись и закрылись двери, коротко вскрикнула и тронулась дальше — к Ленинграду.
— Что ты говоришь?! Как это ты не можешь?! Светка, да ты что!
— Не могу, Нина Давыдовна! Говорите, из своего дома убежала. А мне Фартушнайка другое сказала: «Будет свой дом, тогда и заведешь собаку». Будет, когда вырасту, а здесь не свой. Здесь детдом для ненужных детей.
— Она просто не подумала. А ты что говоришь? Каких это ненужных детей! Откуда могут быть ненужные?!
— Оттуда. Нужные — с мамой и папой, а мы — ненужные. И дом не свой.
— Ой, да перестань, Светка! Даже не хочу слушать! То-то мы с Костей за тобой бросились, за ненужной. А Фартушнайка не подумала.
— Подумала. Очень даже подумала. Не жить у нас Кубарику, обязательно не жить! А он уже-верит. Он так рад, что не один, не бездомный. Он меня любит. И он хороший. Умеет сумку носить. Умный.
Кубарик смотрел удивленными коричневыми глазами — то на Свету, то на Нину. Если хозяйка плачет, ее нужно защитить, но от кого защищать? Никто хозяйку не обижает. Нина своя, от нее защищать не надо.
— Тебе же сама Ольга Михайловна разрешила. Значит, будет жить твой Кубарик.
— Все равно Фартушнайка добьется. Она упрямая, она всех переупрямит. Вчера Кубарик залаял на одного, а Фартушнайка сразу обрадовалась: «Та-ак, уже на людей бросается! Вот что значит развести собак!» А Кубарик правильно залаял, этот Засос сам дразнится!
— Какой Засос?
— Семка Аджем. Он большой, из седьмого класса. Вы не знаете, он ко всем девочкам подходит, глаза круглые сделает и говорит: «Вот как поцелую взасос!» А Кубарика дразнит: мимо идет, обязательно рукой вот так сделает, будто камнем бросается, или пальцы растопырит прямо Кубарику в морду. Кубарик и лает. А Фартушнайка рада: «На людей бросается!» Я бы сама такого укусила!
— Так нельзя, Света! Ты же незлая!
— Значит, злая! Он пугает, дразнится, а мне к нему доброй? Значит, злая! На таких.
— Я этому Аджему скажу.
— Так он и послушался. При вас он не будет, при вас он всегда тихий, как гогочка. Он когда взрослые не видят.
— А ты мне сразу скажи.
— Как же я скажу? Я не ябеда. Никто не видит, когда он, а когда Кубарик залает — сразу все слышат. А еще он говорит: «У, какой лохматый! Надо его на шапку. Я давно хочу собачью шапку!» Его бы самого!
— Света, ну он просто дурак.
— А вот сделает! Увидите, сделает!
— Света, я тебе обещаю: никто с Кубариком ничего не сделает. Слышишь, я тебе обещаю! Ты мне веришь?
— Я вам верю, только Фартушнайка сильнее вас.
— Ну, я тебя когда-нибудь обманывала?
— Нет.
— Вот видишь. Так вот я тебе даю слово. При Косте. И давай скорей, пока никто не хватился. А то знаешь, что скажет Фартушнайка? Скажет: «Из-за собак уже начались побеги, расшаталась дисциплина!» Ну? Давай скорей, пока она не знает!
Видно было, как Свете хочется поверить! И хочется полететь с Костей.
— Вы дали слово мне, а я Кубарику. Он мне поверил. А что если…
— Никаких если! Сейчас полетим обратно домой, и все будет хорошо! Слышишь, Светка, домой! И никогда не говори, что это не родной дом. Самый родной-разродной!
Света кивнула молча. Она уже не плакала, но, видно, трудно было ей произнести сейчас: «Да, родной». Вместо этого она переспросила, все еще недоверчиво:
— Мы с Костей, а Кубарик как?
— Его тоже отнесет Костя.
— Ну да?! Отнесешь, Костя?
Еще одно искушение: увидеть, как Костя полетит с Кубариком!
— Отнесу, если он дастся.
— А ты, Света, сама ему объясни, что нужно лететь. Он же умный, правда?
— Он очень умный, Нина Давыдовна. Очень-очень!
— Ну вот, он будет первой собакой, которая летала без самолета.
Сапата бы сказал: «Первым собакиным».
— Правда?!
— Конечно. Без самолета ведь можно летать только с Костей. Ну вообще без всяких моторов: без ракеты, без вертолета. Ты же, Костя, не возил до сих пор собак?