На гнезде сидела Гуля и смотрела на низко летающего Костю. Ему казалось, смотрела с укором. Конечно, он виноват, но не может же он из-за своей вины прекратить летать! А кстати, Гаврик очень быстро оправляется после операции: уже разгуливает по дому и больше всего вертится на кухне; наверное, он еще затоскует, поняв, что никогда ему не взлететь, как прежде, но пока что у него самое бодрое настроение!
Костя опустился на английскую лужайку перед домом, мамину гордость, и некоторое время смотрел, как Сапата выплясывает с электродом в руках свой огненный танец. Но наконец скульптор утомился и закричал свое обычное:
— Хозяюшка! Княгинюшка! Жрать хочу!
И тотчас Дашка выглянула из кухни — с тем же выражением на лице, как выглядывала на зов Сапаты мама:
— Вы забыли? Сегодня же я княгинюшка!
И интонация мамина.
— О, какая княгинюшка! Как забыть? Никак не забыть! Счастливый будет муж!
Дашка, кажется, ничуть не смутилась.
— Счастливый. Тот счастливый, кто смелый. А вы смелый?
Чертова кокетка! А Костя-то был уверен, что она влюблена в Лоську.
— Я… что я: старый холостяк, старый башмак… Эх, двадцать бы лет меньше!
Дашка засмеялась и скрылась в кухонном окне. Сапата повернулся к Косте:
— Какая княгинюшка! Эх, был моложе — не встречал. А то бы не отстал! Серенады под окном! Кто устоит? Были бы родствователи.
— Двадцать лет назад Дашки на свете не было, — рассудительно возразил Костя.
— Да, не тогда родился, не в тот срок. Потому что так — смешно. Самое хуже, когда смешно: старый башмак и маленькая девочка.
Сапата сокрушался всерьез, а Дашка ведь просто так пококетничала, наверное.
Но в столовой она появилась, катя столик с угощениями, в самом величественном своем виде — королева, привыкшая, что все мужчины у ее ног! Костя чуть не расхохотался. А Сапата завел снова:
— Эх, быть мне не старый башмак, быть мне молодой!
Но Дашка не приняла его оправданий:
— Надо быть смелым! Кто смелый, тот добьется!
Неизвестно, сколько времени она бы еще играла королеву, но появилась мама.
— А вы уже едите? Ах, какая досада, что опоздала. Ведь предчувствовала, что приедете сегодня. Ну что вы тут без меня?
— Хозяюшка! Княгинюшка! Все великолепно! Молодая хозяюшка — замечательно!
Мама привычно протягивала Сапате руку для поцелуя, одновременно ставя на свободный стул огромную коробку.
— Так повезло! А то думала: не доберусь! Надо же: попала в часы «пик». Везде толпа, не сесть, да еще с этой коробкой! Такси не достать. Больше всего боюсь толпу. Как я когда-то ездила? Ведь каждый день! Счастье, встретила Левушку! Это так удивительно: в такой толпе — и встретиться!
Ага, из-за мамы показался и Лоська.
— Привет, атаман. Здравствуй, Дарья. О, извините, я столько слышал сейчас по дороге…
— Д-да, познакомьтесь. Это Левушка, наш друг, и Кости, и всех. Он известный пианист, лауреат конкурсов!
Мама так торопилась упомянуть эти конкурсы, точно старалась доказать Сапате, что Лоська достоин быть ему представленным. Косте стало досадно. Лоське тоже, потому он поспешил подать реплику в своей иронической манере:
— Чемпион мира по Шопену.
— Да-да, молодой, но уже очень известный! Так повезло, что встретила. Подумайте, такси нет, а он махнул рукой какой-то машине, и та остановилась. Как он догадался?
— Ничего удивительного, Татьяна Дмитриевна. И в том, что встретились, раз мы оба устремлялись сюда, и в том, что частник подвез. Многие промышляют.
— Я села, потому что со свертком, не было выхода, но ведь это незаконно, да?
Лоська только пожал плечами. А Сапата рассудил:
— Машина его, бензин его — нет эксплуататорства. Можно.
Но мама еще не успокоилась:
— Все равно, если бы не этот «пик»! А если бы в такую давку со свертком, то не спасло бы, что упаковали в коробку: привезла бы одни черепки! Это же я везу вам подарок! Так удачно, что попался в комиссионке! Хотела спрятать, вам не говорить, но раз уж прямо влетела с ним, никуда не денешься!
Сапата снова поцеловал маме ручку.
— Подарок — спасибо. Широкая русская душа!
Мама нетерпеливо топнула ногой:
— Костя, ну что ж ты стоишь, смотришь? Разворачивай!
Костя водрузил коробку на стол, разорвал розовую ленточку, которой коробка была перевязана, — у него никогда не хватало терпения распутывать узлы — и стал осторожно вынимать тарелки и чашки, каждая из которых была отдельно завернута в бумагу. Его, естественно, интересовал и подарок, купленный Сапате, но еще его интересовало сейчас, как поведет себя Дашка: будет ли она при Лоське продолжать кокетничать с Сапатой? Поэтому, разворачивая сервиз, Костя все время косил глазом на сестру.