— Многие говорили, атаман. Для красоты. Но ты им не верь. Тот же Шекспир воспринимал мир очень даже всерьез. А я… Понимаешь, атаман, где-то в середине должен быть стержень. Просто я не люблю, чтобы этот стержень торчал наружу — а то еще проткнешь кого-нибудь нечаянно.
— И какой же у тебя стержень?
Лоська улыбнулся уклончиво. Видно было, ему не хочется говорить о таким интимных вещах. Но все-таки сказал медленно:
— Какой? Да такой — самый-самый. Что никто за нас не сделает. И что жизнь — серьезная штука. Совсем серьезная. — Он снова улыбнулся. — Но и когда творишь серьезные дела, не нужно быть важным и мрачным. Серьезные дела тем более нужно делать легко и артистично. Как игра на рояле: тренируйся дома шесть часов, но чтобы публика думала, будто руки сами порхают. Нельзя, чтобы пианист пыхтел на концерте, как грузчик. Так и во всем. Даже в философии.
После посещения серебряных братьев в комнате стало как-то неуютно. Костя с Лоськой, не сговариваясь, вышли вслед за Дашкой и завернули в столовую.
Там с довольной улыбкой восседал Сапата.
— А-а, возвращение молодых людей. Без молодых мир пустой. Но почему-то грустный молодой человек. Нет, распотерянный.
Все видит Сапата. Да, он бы ответил этим серебряным братьям!
— Странные люди приходили. Какое-то Слово слышали, и надо теперь злых всех уничтожить. А еще сказали, что все одинаковые, хоть христиане, хоть язычники. Как будто переселились из прошлого века.
— Э-э, нет, плохо знаешь прошлый век! В прошлый век всех бы проклясть, которые иначе, которые верят не по их. Мало проклясть, лучше жечь и резать. Зато сейчас хотят вместе, хотят единство, даже папа простил иудеев, что распяли Христа. Называется: экуменизм. Собирать силы, защита от атеизма.
Костя с удовольствием и облегчением ощущал себя учеником: не надо самому придумывать доводы, возражения — мудрый учитель сейчас все объяснит.
Но Лоська возразил Сапате — и не очень почтительно:
— Чего им защищаться? По статистике в мире и сейчас верующих большинство.
— Статистика невозможна! Какая статистика? Всех итальянцев — в католики, всех в Штатах — в разные веры тоже. Объявишь, что атеист, — трудно жить. Верь во что хочешь — хоть в Христа, хоть в Будду, хоть в дьявола, — только верь. Атеист — плохо. Твой магазин — не пойдут покупать, твои дети — побить в школе. Делай вид, пожертвуй общине — все хорошо. Какая статистика? Где идеи — никакой статистики: кто скажет против господства?
Так хорошо объяснил Сапата. Костю устраивало, Лоську — нет.
— Но ведь не только статистики нет, но и доказательств нет тоже: есть бог или нет? Не дедушка на облаке, который мечет молнии и творит мелкие чудеса, а в высшем смысле. Равная вероятность: может, есть — может, нет. И откуда взялся наш мир, почему произошел первичный взрыв, который сейчас вычислили физики? Да все строение вселенной — так здорово все устроено. А эволюцию жизни! Может, в этом идея?
— Прекрасно! — завопил Сапата. — Согласен! Вся природа устроена — чудо! Атомы вращаются, мошки плодятся — гармония! Правильно: без идеи — никуда. Должен кто-то сначала придумать, потом натворить. Сотворить. Согласен! Но — вопрос. Чтобы устроить так мудро — какой мудрый бог! И чтобы мир начать — бог был раньше? Потому вопрос: как устроен такой мудрый бог? Кто его сделал такого мудрого? Кто создал бога, когда еще бога не было? Другой бог — высший? Бог в квадрате? А того бога? Бог в кубе?.. Ничего не объясняет сказать: бог. Тот же вопрос, что про материю: кто создал, что раньше? Но сказать: материя всегда, в материи такие чудные свойства — не нравится. Сказать: бог всегда, у бога чудные свойства — нравится. Инстинкт рабства. Иметь хозяина — пусть хоть Вечный Разум. Есть бог — нет, то не вопрос познания, нет, — вопрос достоинства: иметь хозяина или нет, быть рабом или нет. Интересно знать: если есть бог, который сотворял наш мир, он в убеждении, что сделал сам по себе и рожден сам, или наш бог сам верит в следующего бога, а? — Сапата расхохотался. Но закончил серьезно: — Кто-то должен быть уверен: выше меня нет! Почему не человек? Почему нужен бог, который тоже сделан непонятно как? Только одно: хочется хозяина, хочется в рабы!
— Да, конечно, легче, когда можно на кого-то сваливать ответственность, — сказал Лоська со своей обычной иронией, и непонятно было, сам-то он сваливает ответственность на высшие силы?
— А мне — нет! Я хочу надеяться на себя! Только! — запальчиво сказал Костя.
— Правильно! Потому ты и стал такой, чтобы всегда верить в себя. Потому, когда мне верить — только в тебя!.. Все. Долго сижу, много просидел. Хозяюшка! Княгинюшка! Могу уходить. Молодой человек, который хотел положиться — могу подвозить. На большой машине. Все отлично большое! Большие фрески, большие машины, большие дела. Когда во все силы!