— Петя, она же в машине, одна, за рулем… Догони ее!
— На чем же я догоню, если я без машины?! Ну что ты говоришь?! Вот Костя!
— Да, Костя, лети скорей! Пока не в городе! Там же движение!
— Да, еще успеешь, она недалеко: я только-только успел побриться!
Что же это такое?! Опять догонять, опять перехватывать?! Мало ему?! И ведь Костя — вот ведь совпадение, прямо хоть записывайся в пророки! — уже проигрывал мысленно такой вариант и дал себе слово больше никогда никого не перехватывать! Дал слово еще до вчерашних трагедий — значит, сегодня должен бы держать слово вдвойне!
— Костя, ну чего ты?! Скорей! Ведь каждая минута! Врежется! Разобьется! Она ж совершенно не умеет!
— Ну все-таки умеет немного, — отец старался сохранять мужское хладнокровие. — Но, конечно, на утреннем шоссе, когда многие на работу… А тем более в городе!.. Давай, Костя.
И получалось, что невозможно Косте не вылететь на перехват! Оставить неопытную Дашку за рулем мощной спортивной «анитры» среди превратностей утреннего спешащего шоссе — а тем более города!
— Да, сейчас, хорошо.
За спиной он успел расслышать мамино:
— А ты тоже: раскидываешь ключи где попало!
Вылетел. На перехват. Вот как мало стоит данное самому себе слово.
Но нет, Костя не станет возвращать Дашку домой — пусть отправляется хоть к Сапате, хоть к этой «маленькой скульптурнице», но только не за рулем. Костя ее высадит, отберет ключи от машины — и пусть хоть бегом, хоть автобусом, хоть такси! Так что перехватывать сестру он не будет!
Да, а по утреннему шоссе в город стремились многие. Самые спешащие шли в обгон, выезжая на встречную полосу. Красных машин виднелось много — но пока все обычные «Жигули», «Москвичи». Ага, вон, кажется… да, точно «анитра» — ее не спутаешь! Пошла в обгон, вышла на встречную, а там близко поворот, а за поворотом навстречу здоровенный грузовик с прицепом. Дашке не видно, а Костя-то видит сверху! Сейчас бы рацию: крикнуть этой дуре, предупредить!
А по своей полосе машины в город сплошной лентой — захочешь вернуться в правильный ряд — и не сможешь. Костя снизился и летел метрах в трех над крышами машин. Ближе «анитра», ближе! Но все еще во встречном ряду, а поворот тоже ближе. Сейчас Костя ее догонит, а как остановить, как дать знать Дашке?
Костя пролетел совсем низко над крышей «анитры». Теперь Дашка его видит — и он отчаянно замахал руками. Но эта дурища не понимает, что ему бы только спасти ее от смятки с грузовиком! Она думает, ему надо перехватить, вернуть домой, не пустить к Сапате! Видит же она его, его взмахи — и давит, и давит на газ!
Костя резко ускорился — навстречу повороту, навстречу грузовику. Но как остановить такую махину?! Приземлиться перед капотом? — и пусть тормозит, пусть задавит? Что ж, тоже выход — разом избавиться от сомнений, от воспоминаний!.. Мысль эта промелькнула мгновенно, потому что раздумывать некогда — вот он поворот, вот и грузовик из-за поворота. Костя летел совсем низко, отчаянно жестикулируя — и шофер грузовика что-то понял или просто никогда не видел так близко Константина Кудияша, захотел рассмотреть получше, раз уж такой редкий случай — во всяком случае, молодец шофер, начал тормозить, а Костя, почти врезавшись в ветровое стекло, взмыл над самой кабиной. Прицеп чуть повело юзом, но ничего, не вынесло на встречную полосу, а Дашка, когда прямо перед нею лоб в лоб громада грузовика, тоже, конечно, изо всех сил вдавила тормоз — и уж ее-то, никудышную водительницу, развернуло на все сто восемьдесят градусов, так что погасивший уже скорость грузовик слегка ткнул бампером в изящно оттопыренный багажник красавицы «анитры». Откуда-то Костя знал, что на шоферском жаргоне это называется «поцеловать».
Костя еще закладывал круг, возвращаясь к повороту, чуть не ставшему роковым, а шофер уже выскочил из своего грузовика и, судя по жестам, очень энергично что-то высказывал Дашке. Можно представить что!
Костя приземлился.
— …и кто это посадил такую соплюху?! Ой, Константин Кудияш! Обождите, я сейчас!.. Вот, распишитесь хоть на путевом листе. И еще тут, на «Беломоре». Спасибо! А то ведь никогда не поверят.
Впервые Костя с удовольствием расписывался на этих случайных бумажках. Еще бы — Дашкиному спасителю! Затормозили несколько машин, к Косте бежали еще какие-то люди с листками, книжечками в руках, а ведь кто-то из них злорадно не пускал Дашку вернуться на свою полосу, когда та глупо и самонадеянно бросилась в обгон. Ну виновата, но нельзя же так!
— Никаких автографов я не даю! Отойдите! Слышите, отойдите!