— Мы не будем спать ночью, — сказал Писунчик, — Лейбеле поводит нас по имению царя Давида.
— Снова призраки, — задрожал я, — зачем, Писунчик?
Мой друг усмехнулся:
— Спросит глупый «почему», отвечают «потому».
Райское небо было усыпано звездами. Они дрожали, будто их раскачивал ветер.
Мне показалось, что я слышу колыбельную, которую ветер поет звездам.
— Ты слышишь, Писунчик?
Писунчик лежал с закрытыми глазами. Он молчал.
VII.
Ночь в имении царя Давида
Ангел Лейбеле-пастух вернулся. Из-за деревьев взошла луна. Лейбеле приложил палец к губам:
— Тсс… Пойдем на цыпочках. Никто, не дай Бог, не должен знать, что в имении царя Давида чужие.
Мы поднялись с травы и пошли за Лейбеле на цыпочках.
Мы шли по тропинкам, избегая торной дороги. Лейбеле сказал, что так разумнее. На дороге мы, не дай Бог, можем столкнуться с наложницей царя Давида или нам встретится евнух, который сделает нас с Писунчиком пажами.
При слове «паж» меня бросило в дрожь. Писунчик меня успокоил:
— Не бойся, Шмуэл-Аба, пусть только этот евнух к нам сунется. Мы ему глаза выцарапаем.
Лейбеле усмехнулся:
— Они не только сильнее нас, Писунчик. Если бы в раю был один евнух, еще куда ни шло, а то ведь их много.
Мы пошли дальше. При каждом шорохе мы останавливались. Боялись, вдруг нас, чего доброго, услышат. Была минута, когда мы решили, что нас преследуют и вот-вот высунется из кустов толстая рожа какого-нибудь евнуха. Он рассмеется во все горло своим жирным смехом:
— Вот я вас и словил, пацаны, хочете не хочете, будете пажами, а мне за это еще один золотой магендовид[58] на грудь.
Но ничего не случилось. Мы напрасно испугались. Лейбеле двинулся вперед. Мы за ним. Райская луна хранила нас.
Мы услышали тоскливый зов райской кукушки и сладкие трели райского соловья.
— Кукушка болтает с соловьем, — сказал Лейбеле, — каждый вечер об одном и том же. Удивляюсь, как им не наскучит.
— Ты понимаешь, о чем они болтают, Лейбеле? — спросил Писунчик.
— Конечно, понимаю, — ответил Лейбеле. — Кукушка говорит: «Ку-ку, как хороши владения царя Давида!» А соловей отвечает ей: «Хороши, до чего хороши, ой-ой-ой, до чего хороши!»
— Скажи мне еще, Лейбеле, — спросил я моего нового друга. — Почему царь Давид всегда ходит в короне? Он ее не снял даже когда целовался с Суламифью под райским дубом.
Лейбеле весело рассмеялся:
— Он не только днем не снимает корону, но и ночью спит с короной на голове. Он боится…
— Кого он боится, Лейбеле?
— Царя Саула, который до сих пор не находит себе места. Он бродит вокруг с упреками, дескать, Давид отобрал у него корону. Если вам обоим повезет увидеть и услышать все, что творится ночью в имении царя Давида, вы услышите, что говорит Саул и что отвечает Давид.
— Что же отвечает ему царь Давид? Говори, Лейбеле, рассказывай.
— Хочешь знать, что отвечает? Уж он-то ему отвечает, наш царь Давид. На все упреки отвечает он Саулу: «На Страшном Суде будешь жаловаться».
Мы пошли дальше. Я едва не наступил на божью коровку. Счастье, что Лейбеле меня вовремя оттащил. Божья коровка возблагодарила Бога за спасение и быстро убежала. Скрылась за кочкой.
Лейбеле остановился под высокой яблоней. Мы, то есть я и мой друг Писунчик, тоже остановились. Лейбеле прошептал:
— Вот видите, братцы. Это Древо познания. С этого дерева Ева сорвала яблоко, от которого вкусил Адам-дурак. Вы, конечно, знаете об этом из Пятикнижия?
Мы стояли и глазели. Кажется, Древо познания такое же, как все деревья в раю, и все-таки оно немного другое. Это дерево было свидетелем изгнания Адама и Евы из рая.
Ветер зашелестел в ветвях Древа познания. Яблоки задрожали, но ни одно не упало.
Луна, которая все время сопровождала нас, посеребрила яблоки. Было так чудесно смотреть на них.
— Давайте спрячемся неподалеку за кустом, — прошептал Лейбеле, — и вы увидите кое-что интересное.
— А что? — спросили мы его. Но он ничего не ответил. Он указал пальцем на куст. Мы спрятались за этим кустом. И лежали тихо и ждали.
Сколько мы пролежали, я не помню. Может быть, час, может быть, меньше. Вдруг Лейбеле навострил уши. Мы услышали шаги.
— Тсс… — он приложил палец к губам, — тсс… идут.
— Кто? Кто, Лейбеле?
— Адам и Ева.
Мы увидели, как две фигуры подошли к Древу познания. Одна во фраке и цилиндре. Другая в кринолине и шляпке с длинным страусиным пером.