Мы поднялись высоко-высоко и полетели.
До имения царя Соломона было не близко, но мы так радовались предстоящему путешествию, что даже не заметили, как прошло время.
— Шмуэл-Аба, видишь вон там дом с золотой крышей? Это дворец царя Соломона.
Мы опустились ниже. Ангельская стража дворца была предупреждена о нашем прибытии и сразу же впустила нас.
Мы подошли к серебристой речке. На берегу сидела Суламифь. Босые ноги она опустила в воду и ловила рыбу золотой сетью.
— Что бы она сделала, если бы узнала, что мы видели ее у царя Давида, Писунчик?
— Мы отправляемся в такое путешествие, Шмуэл-Аба, а у тебя одни глупости на уме.
Мы перешли по деревянному мосту. Вслед нам раздавалась песня Суламифи:
Мы свернули в сторону. Песня Суламифи затихала. Мы едва слышали ее. В другой раз мы бы простояли и час, и два, заслушавшись. Я и мой друг Писунчик очень любили песни, но сейчас, когда нам предстояло лететь в такую даль, у нас не было времени.
Царь Соломон встретил нас во дворе. На нем был шелковый халат. На ногах — шлепанцы. На голове его сверкала корона.
Царь стоял и беседовал с петухом. Как известно, царь Соломон понимает языки всех зверей и птиц, в том числе и домашних. Мы сами видели, как он задавал петуху вопросы и петух ему на них отвечал. А что отвечал, мы не поняли.
Мы были в нерешительности. Он мог так стоять и разговаривать неизвестно сколько, а нам еще лететь и лететь.
Писунчик толкнул меня:
— Ну, Шмуэл-Аба.
— Что, Писунчик?
— Давай подойдем!
Мы подошли и поклонились царю. Царь прервал беседу с петухом.
— Царь-государь, мы пришли за бриллиантом. Мы летим в православный рай к Шорабору.
Царь Соломон снял корону. Вынул бриллиант. Повертел его. Бриллиант сверкал так, что слепило глаза.
— Нате, ребята, бриллиант, да смотрите не потеряйте его. Это дорогой бриллиант. Он стоит двадцать пять тысяч долларов.
Мы взяли бриллиант и обещали царю хранить его как зеницу ока. Он махнул рукой, в смысле что мы можем лететь.
— Айда, Шмуэл-Аба!
Мы расправили крылья и полетели по направлению к границе.
К вечеру, где-то между минхой и майревом, мы добрались до границы. Во всех церквях звонили колокола. Сумерки, торжественное пение и звон колоколов показались нам странными и чужими. Мы жались друг к другу. Боялись потерять друг друга.
Ангел в синем мундире с двумя крестами на крыльях проверил наши паспорта. Два других ангела, в серых мундирах, обыскали нас, чтобы мы, не дай Бог, не провезли с собой Талмуд — хуже него для православного рая ничего нет.
У нас ничего не нашли. Паспорта были в порядке. Шмон занял больше часа.
Ангел в синем мундире подвел нас к большим железным воротам. Он три раза постучал и попросил впустить его.
С другой стороны послышался голос. Мы сразу поняли, что это старик.
— Кто там стучит? — спросил голос с другой стороны.
— Святой Петр, это я стучу, я, пограничник Федор-ангел. Доставил вам двух жидков из еврейского рая.
Мы услышали как вставляют ключ. Замок заскрежетал, и большие тяжелые ворота отворились.
Перед нами стоял старичок с длинной белой бородой и смеющимися глазами. Голова у него была непокрыта. В правой руке он держал ключ от рая.
Он оглядел нас. Крест на его груди был из чистого золота.
Ангел в синем мундире взял под козырек. Святой Петр перекрестил его и велел идти. Граница осталась без присмотра, нужно ее охранять.
Старый привратник велел нам идти за ним. Мы прошли в ворота. Старик запер их.
— Наверное, устали с дальней дороги, — сказал он нам. — Здесь отдохнете, завтра утром прибудет гонец и отведет вас в тюрьму, где привязан Шорабор.
Неподалеку от ворот рая был дом святого Петра. В окошке уже горела лампадка. Ночь была очень темная.
— Не бойтесь, мальчики, ничего плохого с вами не случится. Идемте со мной.
Старик пошел вперед. Мы за ним. Не знаю, как у Писунчика, а у меня сердце колотилось сильно.
Мы вошли в комнату. Комната была просторной. На всех стенах висели иконы. Посреди комнаты стоял стол. Старик пригласил нас сесть.
Мы уселись за стол. Старик дал каждому из нас по куску черного хлеба с сыром и улыбнулся: