- Ей-богу, - проревел Куп, - я считаю, они тут все чокнутые.
- Но счастливые, - внезапно вмешался Вьятт. - Это видно.
- Конечно, счастливые, - хихикнул Куп. - Они не дурачки. Есть у них во взгляде что-то такое... У тех счастливых парней, которых я знал, всегда не хватало винтиков...
Прервавший его звук раздался еще несколько секунд назад, слишком тихо, чтобы его услышали, но он все рос и креп - и вдруг объяснил все. Теперь из легкого стремительного шума он внезапно вырос в безгранично грохочущий рев. Они одновременно вскочили, охваченные ужасом, и всепоглощающий звук гигантского взрыва швырнул их на пол.
Земля содрогалась, корабль качался и оседал. Одну-единственную долгую секунду в воздухе возрастал чудовищный грохот агонизирующего мира, он наполнял комнату, наполнял людей и все вокруг, сводя все к одному невероятному, сокрушительному, мучительному, разрушительному удару.
Когда он прекратился, раздался другой стремительный звук, подальше, и еще один, потом еще два взрыва огромной силы, и весь этот шум продолжался, наверно, секунд пять. Это был величайший грохот, какой они все когда-либо слышали, и мир под ними продолжал трепетать, раненый и дрожащий, в течение нескольких минут.
Первым выскочил из корабля Вьятт, тряся головой на бегу, чтобы вновь обрести способность слышать. К западу, над скоплением зеленых и желтых деревьев, поднималось и кипело большое черное облако дыма длиной в несколько миль, оно плыло на большой высоте. Глядя на него и пробуя устойчиво ставить ноги на сотрясающуюся почву, он сумел достаточно собраться, чтобы сообразить, что это такое.
Метеориты.
Он слыхал о метеоритах задолго до того, в системе Альдебарана. Теперь он учуял тот же резкий запах гари и разрушения и почувствовал, как ветер резким порывом мчится на запад, туда, где упали метеориты и куда рванулся поток воздуха. В эту минуту Вьятт подумал о девушке, и, хотя она ничего не значила для него, потому что никто из местных для него ничего не значил, он изо всех сил помчался к западу. Позади, бледные и растерянные, бежали Боклер и Купер.
Когда Вьятт добежал до вершины подъема, огромное облако закрыло от него всю долину. В сокрушенном лесу, справа от него, начинался пожар, и он мог догадаться по положению облака, что деревня, населенная людьми, больше не существует.
Он ворвался в дым, кружа по лесу и вдоль ручья, где он провел день с той девушкой. Ненадолго он сбился с пути в дыму, спотыкаясь о камни и поваленные деревья. Дым постепенно поднялся, и ему на бегу стали попадаться люди. Вот когда он пожалел, что не умеет говорить на их языке. Все они покорно брели прочь от места, где раньше была их деревня, и никто не оглядывался. По дороге Вьятту попадалось множество мертвецов, но некогда было останавливаться, некогда размышлять. Наступили сумерки, солнце уже село. Он поблагодарил бога, что взял с собой сигнальную ракету. Ночь была в полном разгаре, когда он отыскал в свежей траве то место, куда упал первый метеорит.
Он нашел девушку, ошеломленную и истекающую кровью, в ущелье между двумя скалами. Встал на колени и взял ее на руки. Нежно, благоговейно, сквозь ночь и пожар, мимо поваленных деревьев и мимо мертвецов он нес ее на корабль.
Все стало до ужаса ясно Боклеру. Он поговорил с людьми и начал понимать. Метеориты падали с начала времен - так говорили. Возможно, причиной было огромное облако, сквозь которое двигалась эта планета, возможно, система не всегда была однопланетной - какая-то другая планета взорвана и разрушена в клочья неведомыми гравитационными силами, останки ее могли породить метеоритный поток. Так как воздух планеты был разреженным, здесь не существовало реальной защиты, как на Земле. И метеориты падали год за годом, точно камни из божьей пращи. Они падали с начала времен. Так говорили люди, эти ничем не интересующиеся люди.
И здесь Боклер нашел ключ. Несмотря на испуг и потрясение, Боклер был человеком, который во всем хотел докопаться до причин. И он докопался.
Тем временем Вьятт выхаживал девушку. Она оказалась ранена не так уж сильно и быстро поправлялась, но ее семья и почти вся деревня погибли, и у нее не было причин покидать корабль.
Постепенно Вьятт постигал местный язык. Имя девушки трудно было произнести англичанину, и он назвал ее Донной - в какой-то степени похоже на ее настоящее имя. Как все ее соотечественники, она мало интересовалась и метеоритами, и мертвецами. Как ни странно, она была бодра. Черты лица ее были классическими, она сияла и улыбалась, обнажая безукоризненные зубы. В ее радости и чистоте Вьятт ежедневно видел то, что открылось ему в день падения метеоритов. Любовь представляла для него нечто новое. Он не знал, влюбился ли, и это его мало волновало. Он понимал, что эта девушка нужна ему - с ней он чувствовал себя дома, отдыхал, говорил с ней и смотрел, как она ходит, и постигал красоту, и в те дни на корабле в нем начал зарождаться мир и покой.
Когда девушка поправилась, Боклер уже перевел Книгу до середины Книгу, похожую на Библию, которой, кажется, дорожили все местные жители. Поразительная перемена происходила с ним по мере продвижения работы. Он много времени проводил в одиночестве под открытым небом, наблюдая мягкую дымку, сквозь которую скоро засветятся звезды. Он пытался объяснить свои ощущения Вьятту, но тому было не до него.
- Но, Билли, - пылко произнес Боклер, - понимаете, через что прошли эти люди? Видите, как они живут?