— Я — Эделин Адамс. И я о вас слышала. Добро пожаловать.
Роза сразу же ее узнала: фрида, которую арестовали на улице по подозрению в надписях на стенах. Именно ее показания показывал Бруно Шумахер.
В свои шестьдесят с лишним Эделин излучала энергию, словно была вдвое моложе. Сильные руки покрывал загар, на лице еще виднелись следы былой красоты, но всклокоченные седые волосы и паутинка сосудов на белке одного глаза выдавали возраст.
— Я тоже о вас слышала. Даже, кажется, видела, как вас арестовывали.
— Правда? Досадный случай, тем более что тогда я только-только вырвалась из их лап, — усмехнулась Эделин, усаживаясь за стол.
Роза обратила внимание, что она не стала накладывать себе еду, а ждала, когда Ванесса подаст ей наполненную тарелку.
— Меня арестовали еще в январе, и, честно говоря, по моей собственной вине. Я знала, что ко мне рано или поздно придут — ведь мы все этого постоянно ждем, правда? — но слишком расслабилась. Даже когда гестапо у меня на глазах переворачивало все вверх дном, я не беспокоилась. Мне казалось, что они уйдут с пустыми руками. Пишущей машинки у меня нет — я понимала, что они ищут любые улики, указывающие на то, что я могу печатать листовки, но была уверена, что вела себя достаточно осторожно. Однако ошиблась.
— В чем же была ошибка?
— Я их недооценила. А этого нельзя было делать. Что, вы думаете, они нашли? — Эделин театрально оглядела остальных, словно ожидая ответа на свой риторический вопрос, и в ее глазах блеснул холодный восторг. — Крышечку! Ничего более. Квадратную крышечку, дюйм на дюйм. У меня был детский набор для печати — такой, с маленькими резиновыми буквами и подушечкой для чернил — и я, конечно, все это выкинула: буквы, штемпель, коробку. Но, удивительным образом, крышка коробочки, где лежала подушечка, завалилась на дно ящика, и они ее нашли. Этого оказалось достаточно. — Она сделала паузу и, глотнув морса из бузины, закрыла глаза, наслаждаясь напитком, как редким деликатесом. — Они задавали очень много вопросов. Но, поверьте, ответов от меня не дождались. — Эделин оделила собравшихся лучезарной улыбкой. Она явно когда-то работала учительницей и сохранила способность охватывать своим вниманием всех присутствующих, переводя взгляд, как луч прожектора, с одного на другого. — Лишь одно успокаивало меня в тюрьме: я знала, что вы продолжаете наше дело.
Haute дело. Роза уловила искру гнева в глазах Кейт. Они с Эделин явно друг друга недолюбливали.
— Кейт первая среди нас, — пояснила Сара, словно прочитав мысли Розы. — Это она придумала писать лозунги.
— Замечательная идея, — кивнула Роза.
Кейт пожала плечами.
— Конечно, я ведь раньше много писала. Когда вела колонку в газете, каждый день писала тысячи слов для статей на самые злободневные темы.
Остальные засмеялись. Видимо, это была традиционная шутка.
— Какие темы? — поинтересовалась Роза.
— О, покупки, уход за младенцем, домоводство; как отполировать полку, почистить мужу ботинки или смешать ему вечерний коктейль. А еще — как воздерживаться от разговоров, если он устал, или вести себя соблазнительно, если ему хочется развлечься. — Она пренебрежительно пожала плечами. — В Союзе все стало иначе. Помимо прочего, я поняла, что общество уходит от чтения и вступает в мир лозунгов. Лозунги появились повсюду. Вот я и подумала: раз так, мы должны отвечать тем же. Лозунгами.
— Кейт украла на фабрике банку краски и сделала надпись на стене Родс-хауса, — сказала Элизабет. — Здания в честь Сесила Родса, основателя Родезии.
— Я выбрала слова Эммелин Панкхерст: «Нужно освободить половину человечества — женщин, — чтобы помочь освободить вторую половину». Адалыпе пошло уже само собой.
— Интересно, как это распространилось? — спросила Роза.
— Как распространяются идеи? — пожала плечами Кейт. — Как вирус? Как круги на воде? Знаю только, что это удивительно эффективно. По большому счету, пара строк на стене ничего не меняет, но они их раздражают. Им ни разу не удалось никого поймать, хотя они сразу нас заподозрили. Видимо, они считают, что мы единственные, кто на такое способен. Знают, что пожилые женщины любят читать и обсуждать литературу.
— Общеизвестная истина, — улыбнулась Ванесса.
— Кстати, — подала голос Сара, — мы как раз сейчас кое-что обсуждаем. Завтра в Камере Рэдклиффа будет прием в честь Вождя. Директор библиотеки хочет презентовать ему книгу для Библиотеки Вождя в Линце. Символический дар, конечно. Вождь, если ему захочется, может отправить всю Бодлианскую библиотеку на континент хоть завтра.