Выбрать главу
И грету у корыта, И магду у плиты Поставил Вождь на место, Послушайся и ты…

Под резными сводами церкви было прохладно и сумрачно. Роза пошла по проходу к алтарю, и ее шаги по истертым плитам звучали неестественно громко. В воздухе стоял густой запах ладана. Она подошла к аналою в форме золотого распростершего крылья орла, где столетиями лежала Библия, а теперь лежала книга протектора, открытая на случайной странице мистических рассуждений.

«Сегодня пробуждается новая вера миф крови, вера в то, что кровь хранит божественную сущность человека. Вера, воплощающаяся в полном осознании того, что нордическая кровь заключает в себе эту тайну, заменившую древние таинства и сделавшую их ненужными».

Перед аналоем стоял ряд свечей, и, найдя незажженную, она взяла ее, ощутив рукой холодный воск, поднесла к другой и зажгла. Встав на колени у перил алтаря, она закрыла глаза.

— Пусть с тобой ничего не случится, пока я не вернусь, папа. Дождись меня.

Глава двенадцатая

Вторник, 20 апреля

Роза подала заявку районному гауляйтеру и получила официальный ответ с указанием адреса, где для беседы с ней соберутся четыре фриды. Все вдовьи кварталы окружали стены для предотвращения нарушений установленного для фрид комендантского часа, однако даже эти ограды обычно не ремонтировались и постепенно разрушались, словно вдовы не заслуживали даже этого. Подойдя к посту охраны, Роза заметила в бетонном заборе с колючей проволокой множество прорех.

Охранник с вытянутым постным лицом, прищурившись, оглядел ее и приглашающим жестом махнул рукой в сторону ворот.

Облезлые дома теснились рядами на самой окраине города, между железнодорожными путями и заболоченной пустошью вдоль канала. В этих узких двухэтажных зданиях когда-то жили рабочие с судоверфи и близлежащего чугунолитейного завода. У некоторых домов провалились крыши, и лишь вплотную примыкающие соседние здания не давали им обрушиться окончательно. Из-за близости к каналу здесь случались наводнения, плохая канализация служила рассадником болезней, поэтому даже до Союза этот район пользовался дурной славой из-за бедности и тесноты.

Пробираясь по разбитому, испещренному дырами тротуару, Роза нервно озиралась по сторонам. Навстречу с ведром в руке к колонке на перекрестке прошла женщина в форменной черной одежде. В одном из окон мелькнуло лицо и быстро исчезло за потрепанной занавеской. Вдоль стены скользнула ободранная кошка. Во дворах истлевали брошенные старые покрышки и матрасы. Некоторые двери стояли распахнутыми настежь, и внутри виднелись растрескавшиеся кафельные полы, ветхая мебель и свечи. Во многих окнах стекло заменил картон, местами в кирпичных стенах зияли дыры, наспех забитые досками. Рекламный плакат, изображавший женщину, опустившуюся на колени перед мужчиной в новой рубашке от Ван Хьюзена — «Покажи ей — мир принадлежит мужчине!» — служил теперь стенкой курятника.

Роза ступила в рытвину и, больно подвернув ногу, пожалела, что не надела старые прочные ботинки вместо лакированных туфель в стиле Мэри Джейн. Она словно оказалась в совершенно другом краю, медленно, но верно отбираемом природой у человека. По обеим сторонам дороги и в трещинах асфальта росли сорняки и полевые цветы, вокруг которых жужжали насекомые. Водостоки давно забились грязью и заросли. Ночью прошел дождь, и от земли поднимался аромат трав: крапивы, дикого щавеля, мяты и тимьяна. Она прошла мимо цветущего боярышника, окутавшего ее метелью белых лепестков и прелым запахом, и в памяти возникла сцена из детства: они с Селией идут по улице к дому. Воспоминание мелькнуло и тут же исчезло.

На улицах царила полная, почти зловещая тишина. В это время большинство фрид, скорее всего, работали, и лишь самые старые и немощные сидели по домам. Как бы в подтверждение этого, в окне одного из домов она увидела старуху, сидящую за прялкой. Одной рукой та крутила колесо, а другой ловко сматывала шерстяную нить. Роза слыхала об этих прялках. Протектор придавал особое значение прядению, считая, что это способ занять бездельницам руки и установить живую связь с тяжелой жизнью прошлых эпох. Он возобновил производство прялок для распределения среди низших классов.