— А где Кремль? — спросил я куда-то вбок, где курил этот бедняга-милиционер.
Он обернулся ко мне, в глазах его на мгновение появилась ярость, я внутренне сжался, но милиционер плюнул себе под ноги и как-то ватно сказал:
— Говорят, провалился.
— Про… Что?!
— Провалился. Под землю. Никто ничего не понимает. Там просто огромная треугольная дыра, у которой не видно дна. И везде один сплошной ядовитый дым. Желтый такой. В этой яме. Обещают сейчас прислать вертолет. Вместе с президентом. Что же это такое-то…
И милиционер дерганно перекрестился.
Я вспомнил, что это за запах. Спички, да. Уроки химии. Это был запах серы.
Сергей Красиков
ПРИНЦЕССА И ДРАКОН
Меня зовут Рахиль, и у меня есть дракон.
У меня есть дракон и дедушка.
И папа. Папа ушел на войну. Он солдат. Он воюет за Родину. Так мне сказали мама и дедушка. Мама тогда еще была жива.
Я люблю дракона. Его зовут Кай. Я сама так его назвала. Мама рассказала мне сказку про Снежную Королеву. Там тоже был Кай. Его спасла от Снежной Королевы Герда. Мне нравится Герда. Она не боялась Снежной Королевы и поэтому спасла Кая. Я тоже не боюсь Снежной Королевы. Я иногда боюсь пауков и темноты. Я не боюсь крыс. Я смелая. Дедушка так сказал. Я больше не буду бояться пауков и темноты.
Еще я боялась, что мама умрет. Но я больше этого не боюсь. Когда мама умирала, мне было страшно. Она плакала. Я тоже. Мама умерла. Я не боюсь смерти. Дедушка говорит, что никто не умирает совсем. После смерти мы попадаем в рай. Рай — это такое место, где все встречаются. Там тепло и много вкусной еды. Там нет крыс и пауков. Там всегда светло и не хочется спать. Там нет немцев.
Мама сшила Кая из цветных тряпочек и подарила мне на день рождения. Я знаю, сколько мне лет. Мне четыре года. Я не умею писать, но знаю буквы. Я считаю до десяти. Скоро мне будет пять лет. А потом шесть. Когда я подрасту, я пойду в школу. Мама называла меня принцессой. Это не имя. Меня зовут Рахиль. Принцессы красивые.
Мама называла меня принцессой потому, что я красивая. Принцессы жили раньше. Еще тогда были короли и принцы. Они все умерли. Когда я умру, я встречу их в раю.
Когда мама была жива, она рассказывала мне сказки. Там было много принцесс и принцев. Сейчас только одна принцесса — это я.
Мой Кай — живой. Теперь он мне рассказывает сказки. Он мне рассказал про страну драконов. Там драконы большие и добрые. Дети летают на драконах. В маминых сказках драконы не всегда были добрые. В сказках Кая они защищают детей и мам. Они убивают злых. Я думаю, страна Кая похожа на рай. Там тоже всегда хорошо. Там высокие горы и голубые реки. В реках можно плавать всем, даже если не умеешь плавать. Там такая вода, в которой нельзя утонуть. Там тоже всегда тепло. Кай рассказал, как сражался со злым волшебником и победил его. У волшебника был автомат. Но Кай оказался сильнее. Он сжег его огнем изо рта. Кай любит меня. Он обещал взять меня в свою страну насовсем, когда я подрасту. Он говорит, что мама туда тоже приходит.
Дедушка говорит, что Кай — игрушка и не живой. Это неправда. Просто Кай притворяется игрушкой, когда вокруг взрослые. А мне он рассказывает сказки. Когда я сплю, он живет в своей стране драконов. Дедушка говорит, что немцы не злые. Они много знают и скоро отпустят нас жить домой. Он говорит, что люди, которые много знают, не могут быть злыми. Или отвезут нас в хорошее место. Там будет чисто и не будет крыс.
……….
Я немного кашляю, но дедушка говорит, что это пройдет. Поезд остановился. Нам всем велели выйти и построиться ровно. У немцев собаки. Они не страшные. Дома у нас тоже была собака. Я не боюсь собак. Они сказали, чтобы мужчины и женщины построились отдельно. Я встала с дедушкой. Меня отвели к женщинам. Это неправильно, я еще маленькая и поэтому не женщина. Дедушка плакал. Многие женщины плачут. Мужчины тоже плачут, но меньше. Кай сказал, что плакать не нужно. Это стыдно. Я уже не плачу. На нас смотрел немец, и потом меня вывели из ряда. Еще вывели двух бабушек и женщину, которая много кашляла. Еще вывели много народа, но я всех не запомнила. Нам сказали, чтобы мы разделись, потому что надо помыться. Одежду обещали отдать, когда выведут блох. Кая тоже забрали. Он мне сказал, что все равно будет со мной. Нас повели мыться. Нас очень много, поэтому тесно всем вместе и душно. Кай сдержал слово. Вот он сел возле меня, настоящий, не из тряпочек, нагнул длинную шею, чтобы мне было легче на него залезть. Он больше не боится взрослых. Я сажусь на него, крепко хватаюсь за золотистые чешуйки и мы летим в его страну. Там меня ждет мама. Кай обещал.
Александр Курсков
ИЗ ЦИКЛА «АНГЕЛЫ-ХРАНИТЕЛИ»
Ангелы-хранители
… С самого утра сегодня Сергеева было как-то необыкновенно видно. Видно было маленький камушек, застрявший в глубокой трещине на подошве его правого ботинка, и видно было, что между левой его рукой и крышкой его тяжелых наручных часов скопился толстый слой пыли и грязи. Видно было, как он чистил зубы, широко открывая рот и брызгая вокруг себя белыми капельками зубной пасты.
Сергеев был Ангелом.
Между ним, который с самого утра был где-то наверху и чуть влево, и полом или тем, откуда было его как-то необыкновенно сегодня видно, периодически проползал неведомо откуда взявшийся аккуратный рыжий таракан.
Сбоку чуть выше светило солнце, и позади тоже светило солнце, чуть дальше.
Звонит телефон.
— Алло? Да, это мы. Да, это Ангелы, точнее, я. Да. У нас все хорошо. Все прекрасно. Да… Да я догадываюсь, что вы но этому поводу… Когда, вы сказали, наступит смерть, примерно? Реланиум?… А, да-да… А что такое, в чем дело? Не хотите умирать? Хотите умереть? Что, не хотите жить? Потешно…
А вот погода там у вас плохая? А у нас хорошая. А вы откуда звоните?.. Ну, это ничего страшного. Это пройдет. Так… Так… Так, записываю. Так, черновики в верхнем ящике стола. Так. Пароль доступа к компьютеру — «JNDEKB». Да, «ОТВАЛИ» по русским буквам. Я вам скажу, это глупо. Просто разряжается батарейка, и никакого пароля нет. Какая? CMOS. Вам не понять. Да, да, я записываю. Так. Все уничтожить. Так. Все вещи сжечь. Советую отдать нищим. Перетопчутся? В принципе, по-своему тоже верно отмечено…
Пока Сергеев разговаривает, он тыкает в пол носком правого ботинка. От этого камушек как-то сразу вываливается из трещины и лежит…
— … Нет… Только в порядке очереди. Да… Ну это зависит от пожеланий. Вам светлую память или недобрую? Какую я бы посоветовал? Никакую. Да, вот видите… Да нет, все будет хорошо, прекрасно. Завтра? А что завтра? Завтра обещали дождь. Доллар? А зачем вам доллар, если не секрет? Ничего, ничего. Двадцать пять или около. Ага… Ну, удачи вам, девушка. Спасибо. Спасибо. Нет, правда, не стоит. До встречи! Да нет, не увидимся. Да нет же, это я так просто сказал… Нет, нас там нет… Нас нигде нет. Вы не сомневались? И я тоже! И мы тоже! Пока…
… Пока Сергеев разговаривал, из-под дивана, где-то сзади, наискосок выкатился такой весь драный, лохматый котенок с сопливым носом. Он пытался сначала забраться по ноге Сергеева на стол, но как-то неудачно, и падал, и тогда стал играть с камушком, бил по нему лапами, и как-то сильно один раз стукнул, камушек укатился под диван, тот, что где-то чуть выше слева, и котенок умчался за ним, исчез…
«Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит — кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит — кошка сдохла…»
Где-то там, наверху, Сергеев повесил трубку, поколдовал над телефоном, и заговорил его голосом автоответчик. А он пошел к окну, уперся руками в подоконник и стал смотреть. Его как-то странно сегодня было видно — видно было, как блестит насиженная и затертая ткань черных джинсов на его заду. Даже как будто в ней, как в зеркале, отражается и комната, и почему-то окно, и сам Сергеев около него. Или это просто складка…