Его величество [Искандар-хан] своей августейшей особой изволил вступить на трон власти, на престол величия. От солнца его милости тень щедрот упала на головы всех обитателей мира, в особенности на бухарцев. Для приветствия его величества [Искандар-хана] с восшествием на престол поспешили к [его] двору — прибежищу мира султаны эпохи, знатные люди из различных слоев населения. Обвив шеи покорности кольцом повиновения, они встали в ряды хадимов [хана]. Таким образом, [Искандар-хан] ввел в сферу своей власти [земли] от пределов Кашгарского вилайета до границ Хорезма, от дальних [уголков] /113б/ Дашт-и Кипчака до окраин Кандахара. Монеты и хутба украсились именем и почетными титулами его величества.
Поистине он такой государь, который утвердился на троне власти, [согласно стиху]: “Мы сделали тебя наместником на земле”[784]. Его победоносные знамена, соответственно [стиху]: “И вознесли Мы его на высокое место”[785], поднялись к высшей точке Плеяд, выше лотоса крайнего предела. Благодаря справедливости и добрым деяниям его величества [Искандар-хана] водворился порядок [в делах] веры и государства, в делах страны и народа, сильно оживился базар правосудия, [нашли спрос] деньги из сокровищницы заботы о народе. От облака его милостей, [изливающихся] на всех, зазеленели и расцвели лужайки счастья великих саййидов, ученых улемов, хафизов, [знающих наизусть] слова всеведущего [бога], да будут всеобщими милости его! От капель дождя щедрости того правосудного государя появились ростки желаний и надежд у ученых и талантливых мужей. Согласно [стиху]: “Корень его тверд, а ветви в небесах”[786], [эти ростки] поднялись до высшей точки голубого неба.