— Ох нет, — простонал Карел.
Мальчики и девочки увлеченно играли в пятнашки, а может быть жмурки или чехарду, а их матери качали в своих фартуках младенцев. Рохель начала выпрямляться, с надеждой улыбаясь. Теперь им бы только снова поставить на колеса телегу, а затем можно продолжить свой путь.
— Телега старьевщика угодила в рытвину и перевернулась! — крикнул один мальчуган.
— И оттуда пять капустных кочанов выкатилось, — добавил другой ребенок.
— Прелюбодейка, — одна из женщин ткнула пальцем в сторону Рохели. — Смотрите, это же прелюбодейка в мужской одежде!
Вопли «прелюбодейка» разнеслись по всей площади, и Рохель немедленно оказалась в кольце мальчиков и девочек. Все они хлопали в ладоши и распевали:
— Ведьма, ведьма, ведьму сжечь!
Рохель заметила, как Киракос с Сергеем отползают под помост для казни. Зеев лежал рядом с ней. А Карел — где же Карел?
— Зеев, Зеев, прячься под помост! — крикнула она своему мужу.
Еще больше мальчиков и девочек рассыпались веером и заплясали.
— Ведьма, ведьма, ведьму сжечь!
Рохель затрясло.
— Ведьма, ведьма, ведьму сжечь!
Крики становилась все громче, все больше голосов ее подхватывало.
Тут Рохель увидела, что на Киракоса и Сергея, все-таки пойманных толпой, сыплется град ударов. Карела пинали, и он мог лишь крепко обхватить руками свое безногое туловище. Зеева повалили на землю. Толпа женщин и ребятишек вокруг Рохели становилась все гуще, придвигалась все ближе.
— Жена, жена моя! — Зеев приподнялся и на четвереньках пополз к ней, пробираясь между ног мальчиков и мужчин и юбок девочек и женщин.
— Ему к своей блуднице охота! — завизжала одна из женщин.
— Блудница, блудница, угощения хочешь?
Несколько мальчиков постарше уже выковыряли из мостовой солидные булыжники. Первый камень пролетел мимо, зато второй угодил Рохели в живот.
— Рогоносцу тоже поддайте! — крикнула женщина.
— Сергей, давай им на подмогу! — выдохнул Киракос, все еще слабый от оспы. — Попытайся к ним прорваться, вытащи их из толпы.
Сергей наклонил голову, выставил руки перед собой и, подобно дикому кабану, стал проламываться сквозь ревущую толпу. А тем временем из трактиров «У красного вола» и «Единорог» слуги выкатили на площадь бочки с пивом и принялись бесплатно раздавать пенные кружки. Наверно, по случаю какого-нибудь местного торжества — может быть, свадьба, или кто-то отмечал удачную сделку… Не обращая ни на что внимания, Сергей продолжал прорываться сквозь неистовствующую толпу. Ему оставалось совсем немного, когда путь ему преградило кольцо мужчин, крепко сцепивших руки и стоящих нога к ноге. Зеев, однако, успел доползти до жены, встал и обнял ее, закрывая Рохель своим телом.
— Зеев, Зеев, уходи, — с трудом шевеля разбитыми губами, простонала Рохель. — Им нужна только я.
Карел, оказавшийся по другую сторону кольца, стал подтягиваться туда на руках.
— Ни один волосок не должен упасть с головы еврея — приказ императора! — выкрикнул он.
Град камней ненадолго прекратился.
— Какого еще императора? — спросил кто-то. — Император мертв.
— Император мертв! — подхватили все. — Император мертв!
— Император жив, — заверил их Карел. — Император жив и здоров.
— Император жив и нездоров, — последовал ответ.
— Император свихнулся, — раздался общий крик. — Император свихнулся.
Камень сплющил Зееву ухо.
— Стража! — закричал Карел. — Где стража?
Стражники были на мосту, на Петржинском холме, среди руин Вышеграда, в «Золотом воле», в монастыре на Слованех. Исполняя императорский приказ, они разыскивали именно его, Карела.
— Помогите! — завопил Карел. — Помогите хоть кто-нибудь!
Сергей, бессильный, в полном отчаянии, стоял у перевернутой телеги. Уткнувшись в шею Освальда, он плакал и прижимал к губам деревянный крестик.
А Киракос, лежа на улице у ног толпы, крепко зажмурил глаза и зажал уши ладонями. «Ничего не происходит, ничего не происходит», — повторял про себя императорский лекарь, в глубине души сознавая, что он не меньше всех остальных виновен в происходящем.
Еще один булыжник угодил Зееву в спину. Закряхтев, сапожник глухо пробормотал:
— Благословен Ты, Господи Боже, Царь мира, Истинный Судия.
Карел украдкой пробирался вперед. Руки его были еще сильны. Он уже приготовился прорваться сквозь заслон, когда кто-то схватил старьевщика и заломил его длинные сильные руки за спину.
— Пощадите! — дико закричал калека. — Пощадите их!