— Уверены, что получится? — спросил рабби Ливо у Вацлава.
— Безусловно.
— Значит, он вернется в замок, убежденный в своем бессмертии? Это четко отпечатается в его мозгу?
— Честно говоря, рабби, вряд ли какая-то идея способна там четко отпечататься, — Вацлав вздохнул. — Скорее она станет частью общей путаницы. Но он больше не будет вам досаждать. Могу вас в этом заверить.
Раввин внимательно взглянул на камердинера.
— Вы стали большим специалистом по софистике, Вацлав.
— Это все Киракос. Я от него научился.
— Понимаю. А откуда средства на поездку в Карлсбад?
— А этому я научился от Келли, упокой Господь его душу. По сути, все началось с одних часов, на которые Келли положил глаз. На них был мавр в тюрбане, усеянном жемчугами и прочими драгоценностями. Поначалу мы собирались подкупить стражу, но затем события начали разворачиваться столь стремительно, что часы остались у меня. Что мне было делать? А реликвии из гробницы святого Венцеслава… Поймите, рабби, я чех. Это достояние нашего народа.
— Больше ни слова, герр Кола. Здесь у вас полное право. Больше того, я должен вам кое-что сказать, и сейчас, пожалуй, самое время.
— Не надо, рабби, — сказал Вацлав. — Я знаю.
— Знаете?
— Более чем подходяще, что я оказался здесь сегодня, в самом конце.
— И никто не пострадает?
— Обещаю, рабби, никто не почувствует боли, ни одному невинному не будет причинен вред.
— Значит, я могу идти домой?
— Счастливого Нового года, рабби.
Тщательно запахнув свой кафтан, чтобы защититься от октябрьского холода, с головой погрузившись в раздумья, рабби Ливо побрел вдоль берега Влтавы к Юденштадту. Кеплер с Вацлавом вернулись к палатке. Пажи, голодные, замерзшие и уставшие, были рады, когда их отослали в замок.
— Как я уже сказал, ваше величество, — начал Вацлав, — вы почти ничего не почувствуете.
— Смотрите, по-моему, скоро взойдет солнце, — вмешался Кеплер. — Так и есть.
— Сейчас вам самое время ложиться спать, не так ли? — спросил Вацлав у Кеплера.
— Да, неплохо было бы немного поспать. Как вам известно, все последние дни и ночи я был очень занят.
— Тогда увидимся, — сказал Вацлав.
— В «Золотом воле».
— Да, в «Золотом воле».
Кеплер направился в Старе Место. Его работа продвигалась неплохо — по крайней мере, лучше, чем раньше. В эти ночи астроном был так близок к Марсу, что чувствовал себя в ладу с великими тайнами Вселенной.
— Итак, пожалуйста, просто полежите спокойно, — сказал императору Вацлав. — Лучше всего закрыть глаза. Я досчитаю до сорока. Ровно сорок лет древние израильтяне блуждали по пустыне. По сорок лет царствовали Давид и Соломон. Всемирный Потоп длился сорок дней и сорок ночей. Существует сорокадневный период после смерти. Христос сорок дней находился в пустыне. Вы услышите, как я буду называть некоторые числа, — продолжил Вацлав, — но вам это покажется полной чепухой. Затем я семь раз обойду вокруг вас по часовой стрелке…
— Полной чепухой, Вацлав? О чем ты толкуешь? — Император в ужасе распахнул глаза.
— Закройте глаза, ваше величество.
— Но слова, что там за магические слова, те слова, которые сделают меня бессмертным?
— Слово, ваше величество, всего одно, и оно — ЕМЕТ, одно из имен Бога.
— Значит, я стану подобен Богу. Хорошо, хорошо. Так просто и в то же самое время так основательно. Всего одно слово. «Бог». Весьма уместно. Я бы хотел стать подобен Богу, очень подобен Богу. А что мне надо делать? Младенцем меня не пеленали — такой обычай. Мои пеленки были просторными, чтобы я мог упражнять ноги, напрягать лодыжки. Вот почему у меня теперь такая прекрасная фигура. Так какое там слово, Вацлав?
— Просто продолжайте его повторять, ваше величество. ЕМЕТ.
— ЕМЕТ, ЕМЕТ, ЕМЕТ.
Вацлав взял одну из лопат и принялся отрывать небольшую канавку вокруг императора.
— Значит, Вацлав, ты в этой своей церемонии, в этом своем ритуале особо плотно меня не зажимай. А где в последнее время все остальные? Где раввин, Кеплер, Браге, Йепп, Ди, Келли, Киракос, еврейка?
— Йепп участвует в шествии паяцев. Не открывайте глаз, ваше величество, солнце вот-вот взойдет. Повторяйте слово.
— ЕМЕТ, ЕМЕТ. Браге предсказал, что меня убьет родной сын. Вот почему, Вацлав, я никогда не женился, а теперь Браге и сам в могиле, бедняга. Говорят, у него мочевой пузырь лопнул.
Вацлав принялся кропить грязь с границы небольших холмиков вокруг императора.
— Прежде чем мы приступим… — тут Вацлав выдержал паузу, — я должен спросить вас, ваше величество, полностью ли вы уверены в том, что хотите стать бессмертным?