Тягостно тянулись минуты в холодном полумраке, лишь мерцали стены бликами двух горящих свечей, да слышались оханья тётушки Друли за спиной Алфейко:
- Ох-хо-хо-хо-хооо... Ох-хо-хооо...
Что же ещё добрая тётушка здесь могла поделать, кроме как охать и тихонечко плакать в своём уголке. Всегда тёплая и мягкая, пахнущая парным молочком, отчего всегда к ней хотелось прижаться как к разогретой печке, сейчас щёчки её осунулись, спина сгорбилась, глаза воспалились. Она вся сжалась и казалась маленькой, испуганной серенькой мышкой в платочке, тихонько сморкающейся и робко поглядывающей с непрестанным оханьем на Амалию и Алфейко.
Да и Алфейко был совсем не похож на себя: из горящего, словно костерок, и звенящего, словно колокольчик, паренька, он превратился в растерянного и притихшего, мгновенно повзрослевшего мальчика...
Вдруг Амалия открыла глаза. Сын испуганно вздрогнул и задрожал: мать смотрела на него совсем не ласковым, а незнакомым ледяным взглядом. Через несколько мгновений Амалия, видимо, убедившись, что перед ней сын, разжала кулак и протянула сыну круглую каменную пластинку на верёвочке. И взгляд её чуть потеплел.
- Мама! - вспыхнул тогда Алфейко и наклонился к её лицу.
- Послушай меня, - заговорила Амалия слабым голосом. - Послушай меня внимательно, сын.
- Да, я слушаю!
- Это священный амулет наших предков. Его мне передал смертельно раненный после битвы с серым хвостатым племенем отец твой Ярослав. Ты не помнишь своего отца, ведь был ещё совсем маленьким, когда он умер. Сейчас я даю амулет тебе. Время пришло. Возьми и храни его всю жизнь. Не расставайся с ним никогда где бы ты не был и что бы с тобой не происходило. А перед своей смертью передай его своему будущему старшему сыну. Заклинаю тебя, храни его всю жизнь, как зеницу ока.
- Мамочка, ты же выздоровеешь! - отчаянно прозвенел в холодной полутьме голос сына.
Но Амалия словно не слышала его.
- Храни его, - продолжала она с леденеющим взглядом. - Храни, заклинаю тебя... - Голос становился тише, зато хриплое дыхание - громче, губы её чернели, а грудь всё тяжелее и тяжелее колыхалась.
Помолчав, она еле слышно продолжила:
- Он будет связывать тебя с предками. Это нужно... - Силы быстро покидали её. - Это нужно для добра и мира. Он будет защищать тебя, освещать и светить тебе... он будет давать тебе силы... - Но замолкла, уже навсегда закрыв глаза.
Алфейко проплакал до рассвета, сжимая в руке амулет. А добрая тётушка Друля, сама непрестанно утирая слёзы, утешала его, как могла.
Глава вторая
Материнская звезда. Белые птицы.
Чудеса в новогоднюю ночь
Оставались считанные минутки до наступления нового года. Уже был накрыт праздничный стол в доме тётушки Друли и во всю растекался из печи аромат новогоднего черничного пирога.
Пока тётушка Друля хлопотала у очага, Алфейко с Маняшей сидели у окна и рассматривали звёздное небо.
- Маняша, сегодня звёзды светятся особенно ярко, - заметил Алфейко.
- Ой, правда!
- Я никогда не видел такого красивого ночного неба.
- И я! Ты знаешь, Алфейко, мне рассказывал пасечник Алюша, когда я сегодня днём ходила к нему за горшочком мёда, что это звёздная страна феи Агни. Фея Агни забирает всех умерших добрых людей в свою звёздную страну и их души вспыхивают новыми звёздочками. И чем душа у человека добрее, тем ярче светится его звезда.
- Но в эту ночь звёзды все особенно ярко светятся.
- Наверное, души умерших тоже радуются приближению нового года.
- Да, они радуются вместе с нами! - И впервые за несколько дней после похорон матери лицо Алфейко озарилось улыбкой. - Маняша, смотри, - он протянул руку, - вон самая яркая звезда!
- Ой, как она светится! А какая она большая! - поразилась девочка.
- Эта звезда притягивает мой взгляд и я не могу от неё оторваться.
- Алфейко, может быть, это звезда твоей мамы.
- Да, это звезда моей мамы. Я вижу её лицо. И она смотрит сейчас на нас со своей светящейся, самой ласковой улыбкой! Мама, - обратился Алфейко к самой яркой звезде, - мы тоже видим тебя! Мы помним и любим тебя...
В этот момент на стене бойко забили часики: бдик-бдяк, бдик-бдяк, бдик-бдяк...
- Вот и наступил новый год, дети мои! - объявила раскрасневшаяся от печного жара тётушка Друля. - Давайте-ка скорей за стол и отметим его наступление новогодним черничным пирожком, он как раз у меня поспел!
Она на большом блюде поставила дымящийся пирог в центр стола и принялась его разрезать большим ножом на кусочки, приговаривая:
- Пирожок-то получился аппетитным: он и ароматный какой, и мягкий какой, и сочный какой, а вот уж какой он на вкус мы сейчас отведаем!
Дети оторвались от звёзд и, взявшись за руки, направились к столу. Но в глазах Алфейко была всё та, самая яркая и большая звезда с улыбающимся, как ему казалось, лицом матери. И с последним ударом часиков он обернулся к окну, чтобы ещё раз взглянуть на эту звезду. И тогда...
- Что это? - вдруг поражённо произнёс мальчик.
В чёрном небе он увидел большую белую птицу, поднимающуюся к звёздам.
- Мама! - тут же закричала Маняша, также увидав птицу, - посмотри, в небо взлетает птица! Посмотри скорей!
- Птица? - удивилась тётушка Друля и, оставив нож в пироге, быстро подошла к детям. - Действительно, птица. И какая большая! Я такую большую птицу вижу первый раз в жизни.
- А какая она белая! - восхитилась дочь. - Белее самой белой розы в нашем саду в самый ясный летний день!
- И белее самого белого снежка в самое солнечное морозное утро! - поддержал её Алфейко.
- Действительно, такую удивительно белую птицу я тоже вижу впервые. Ну надо же, - удивлялась тётушка Друля у окна за спинами детей, - сколько лет уж живу, а птицы такой не видывала!
И они втроём, прильнув к окну, заворожённо, с приоткрытыми от удивления ртами, следили за необыкновенной большой белой птицей, которая, плавно взмахивая широкими крыльями, поднималась всё выше и выше - к самым звёздам. И когда она была уже у звёзд, вдруг откуда ни возьмись, среди звёзд появилась вереница таких же белых птиц. Они ровной крылатой ленточкой грациозно и величественно парили в сверкающем чёрном небе. От восхищения все не могли произнести ни слова, лишь только Маняша, всплеснув руками, воскликнула:
- Ах, красота-то какая!
Да, это было неописуемо красиво: в блистающем чёрном космосе грациозно парили большие белые птицы! Их длинные шеи вытягивались в тоненькие струнки, широкие крылья плавно и неторопливо колыхались, а сильные тела их до последнего пёрышка были устремлены только вперёд! И поднявшаяся к звёздам птица тут же присоединилась к ним. И они все вместе величественно полетели длинным белым караваном в загадочную звёздную даль...
Наверное, дети с тётушкой Друли ещё долго бы самозабвенно любовались белыми птицами, если бы кто-то у самого окна вдруг не крикнул:
- Эге-ге, люди, новый год наступил!
Отчего все, одновременно вздрогнув, опомнились и уставились на него.
- Эге-ге, люди! - кричал у самого окна, прыгая, и махая руками, весь белый, оттого похожий на мельника Пупку, незнакомец. - Эге-ге, новый год наступил, люди! - Он побежал вприпрыжку от окна дальше по деревне, всё размахивая руками, и радостно крича: - Новый год наступил, радуйтесь, люди! Новый год наступил! Эге-ге, новый год наступил...
- Так это же пасечник Алюша! - воскликнула удивлённо Маняша.
- Надо же, его и не узнать совсем, - озадаченно сказала тётушка Друля, всматриваясь ему вслед. - Я бы никогда не смогла представить, чтобы наш пасечник мог бы так прыгать, как маленький козлик, да ещё был бы весь такой белый, словно мельник, даже борода белая!
- Да, это удивительно, чтобы у нашего пасечника была такая белая борода! - согласился с ней весело Алфейко.
- И не говори! - тётушка Друля непринуждённо махнула рукой. - Уж, что-что, а борода-то у нашего пасечника всегда чёрная, словно самый жирный чернозём какой-нибудь лезет из его щёк и подбородка, так и хочется всегда на его бороде капусту высадить!