— Лас… ты думаешь…
— Если я захочу, скажем… сделать кому-то массаж… — Лас томно посмотрела на Вейс, та захохотала и отвернулась. — То ему об этом знать необязательно.
Вейс уселась у неё за спиной, положила голову на плечо.
— Ласточка… только не теряйся. Не убегай от меня Я всегда должна знать, где ты.
Ласточка вздрогнула. Эти слова…
— Я что-то не то сказала?
— Будешь знать, — Лас погладила её по щеке. — Я не убегу.
Бабушки и внуки, Неиверин 19, 1288 В.Д., 6:50
Тесан выглядела сумрачной и подавленной. Готовила завтрак, но ни смеха, ни шуток — как подменили.
Лас первой поняла, в чём дело — почуяла — а Вейс…
— Тесан? Ну-ка, подойди… — Вейс погладила её по голове, тихонько рассмеялась. — Уже горишь вовсю! Что-то ты рано. Всё, сидишь сегодня дома, никакой работы! Поешь — и баиньки! И никаких гулянок!
— Сама знаю, не маленькая, — проворчала девушка. — Сейчас начнёт отварами поить, — тихонько пожаловалась она няне, когда бабушка отошла к плите. — Ненавижу! А потом ещё спать — я что, ребёнок?
— Сейчас я тебе помогу, — улыбнулась Лас. — Посиди пока в столовой. Вейс! Поднимись ко мне на минутку! И найди мне горшки и землю!
Тесан недоумевающе поморгала. Сажать цветы? Вот прямо сейчас?
— …Где-то здесь, — Лас перебирала пакетики. — Ага, вот он. Принесла горшки? Отлично. Теперь смотри и не мешай.
К моменту, когда в горшках выросли, зацвели и дали плоды посаженные семена, Вейс потеряла и дар речи, и способность удивляться.
— Волшебница, — прошептала она. — Эх, мне бы научиться! Хоть чуточку! Лас, это что — мандарин?!
— Мандарин, — согласилась Лас, вытирая руки. — Выглядит и пахнет, как мандарин. Запомни: жёлтые плоды — для мужчин. Оранжевые — для женщин. Путать нельзя! На каждом деревце вырастают и те, и другие. Можешь сделать варенье, оно тоже действует.
— Ты могла бы сделать состояние! — сумела проговорить Вейс. — Даже на одних перчиках и вот этом!
— Я и так богата, Вейс. У меня есть розы. У меня есть деньги на всё, что мне нужно.
— Извини, не удержалась! Всё, идём, девочке нехорошо. Все эти гулянки до добра не доведут, я же говорила!
— Съешь, — Лас села за соседний стул, протянула девушке мандарин — ярко-оранжевый, а запах какой! Сразу слюнки текут!
Тесан скривилась.
— У меня знаешь какой комок в горле! Даже думать о еде противно!
— Съешь, — Лас очистила плод. — Не спорь. По одной дольке, осторожно.
Тесан посмотрела на няню странным взглядом. Хитро улыбнулась — ты что-то скрываешь, няня! — и положила дольку в рот. Зажмурилась.
— Вкуснотища… оставлю Эверану, а то он всегда как маленький, обижается.
— Нет, — Лас взяла её за руку. — Ему это нельзя. Потом объясню. Я найду, чем его угостить, не бойся.
Тесан с удовольствием съела остальное. Посидела, прислушиваясь к ощущениям.
— Не тошнит! Няня, ты прелесть! Откуда у тебя это?
— Секрет, — Лас потрепала внучку по щеке. — Всё, беги к бабушке, обрадуй!
…Бабушка долго и недоверчиво осматривала внучку — даже принюхалась к её вискам и ладоням самым неприличным образом (Тесан это повергло в буйный восторг).
— Поверить не могу! Ну что, милочка, тогда иди сюда и помогай!
Пока готовили, Тесан подробно и охотно рассказала, и про свои страдания во время «охоты» (как только ни называют цикл, подумала Лас, я уже слышала сотню названий), и про то, как ей надоели бабушкины старинные средства.
А что средства? В Империи веками применяли одни и те же средства. Те, кто богаче — травяные отвары с корнями золотолистника, втирать в кожу головы и рук. Кто беднее, ловили медузу, «глаз Соари», высушивали — обязательно в тени! — смешивали получившийся порошок с растительным маслом и втирали в виски и запястья. Тут главное — тщательно высушить, иначе от порошка будут тяжёлые и неприятные видения. Галлюцинации, по-научному. Да и жжётся тот порошок будь здоров, потом несколько дней видны отметины…
Хотя мама Лас предпочитала как раз медуз. Кому что нравится. Лас с детства не терпела медуз.
А если нет ничего под рукой — тогда селишься у берега моря и купаешься там каждые три часа. А потом возвращаешься в укрытие и ждёшь там — ждёшь, пока горящее в крови буйство не заставит вновь меркнуть рассудок…
У Вейс в ходу были другие отвары. Хорошо действовали, но горькие — не передать словами.
— Значит, ты сегодня на работу? — поинтересовалась Вейс.
— Вот ещё! — Тесан, уже бодрая и весёлая, показала ей язык. — Мои законные четыре дня! Никуда не пойду! Няня, я с тобой! Если ты в город, я с тобой!