Выбрать главу
Всех полуостровов и островов в царстве Нептуновом, в озёрных и морских водах Жемчужина, мой Сирмион! О как рад я, Как счастлив, что я здесь, что вновь тебя вижу! 5 От финов и вифинов воротясь к дому, Не верю сам, что предо мной ты вновь, прежний. О, что отрадней, чем, забот свалив бремя, С душою облегчённою прийти снова Усталому от странствий к своему Лару 10 И на давно желанном отдохнуть ложе! Вот вся награда за труды мои… Здравствуй, Мой Сирмион, ликуй: хозяин твой — дома! Ликуйте, озера Лидийского волны! Все хохочите, сколько в доме есть Смехов!
Я прошу, моя радость, Ипсифилла, Наслажденье моё, моя утеха, Днём проведать тебя позволь сегодня! А позволишь — смотри, чтобы не в пору 5 За тобою никто не запер двери, Да сама никуда уйти не вздумай, Но меня поджидай и приготовься Девять кряду со мной сомкнуть объятий. Если так, разрешай скорей: нет мочи, — 10 Пообедал я, сыт и, лёжа навзничь, <…>
Ты, общественных бань ворюга знатный, О, Вибенний отец с блудягой сыном, Всех грязнее отец в искусстве гнусном, Всех прожорливей сын глотает гузном. Вам бы лучше сбежать куда подальше: Все тут знают, каков отец грабитель, А шершавые ягодицы сына За медяшку и то никто не купит.
Мы — Дианой хранимые, Девы, юноши чистые. Пойте, юноши чистые, Пойте, девы, Диану! 5 О Латония, высшего Дочь Юпитера вышняя, О рождённая матерью Под оливой делийской, — Чтоб владычицей стала ты 10 Гор, лесов густолиственных, И урочищ таинственных, И потоков гремящих! В муках родов глаголема Ты Люциной-Юноною; 15 Именуешься Тривией, С чуждым светом Луною! Бегом месячным меришь ты Путь годов, и хозяину Добрым полнишь ты сельский дом 20 Урожаем, богиня. Под любым из имён святись И для племени Ромула Будь опорою доброю, Как бывала издревле!
Ты Цецилию, нежному поэту, Сотоварищу мне, скажи, папирус, Чтоб он ехал скорей в Верону, бросив Новый Ком и Ларийское прибрежье. 5 На досуге он здесь прослушать сможет То, что друг его (он же мой) надумал. Если будет умён, он путь — проглотит, Пусть хоть тысячу раз его подруга Обвивает ему руками шею 10 И помедлить ещё умильно просит. Ведь она, коли мне доносят правду, Обмирает об нем, от страсти гибнет С той поры, как при ней, ещё не кончив, «Диндимену» читал свою — тогда-то 15 И зажглось в ней снедающее пламя. Но сердиться не буду: ты ученей Даже Музы Сапфо — и впрямь Цецилий Песнь про матерь богов отлично начал!
Срам Волюзия, смрадные «Анналы», Выполняйте обет моей подружки! И Венере святой, и Купидону Обещала она, что если только 5 К ней вернусь и строчить не буду ямбов, Писанину дряннейшего поэта Возложить на алтарь хромого бога, Чтоб её на дровах он сжёг заклятых, — Вот надумала что остро и тонко 10 Негодяйка моя богам в угоду! О, рождённая в море синем, всюду Чтут, богиня, тебя: святой Идалий, Урий плоский, Анкона и обильный Тростьем Книд, Амафунт и Голг и общий 15 Адриатики всей притон Дуррахий, — Подтверди, что обет уже исполнен, Ибо он и не груб и не безвкусен. Вы же смело теперь в огонь ступайте С деревенщиной всей и всем зловоньем 20 Срам Волюзия, смрадные «Анналы!»
Таверна злачная, вы все, кто там в сборе (Девятый столб от храма близнецов в шапках), Вы что ж, решили, что у вас одних трости? Что можете одни всех заиметь женщин, 5 Мужчин же всех за смрадных принимать козлищ? Ужели, если в ряд сидите вы, дурни, Будь вас хоть сто, хоть двести, не решусь разом Всем стам и всем двумстам сидящим в рот вмазать? Ещё добавьте: весь фасад норы вашей 10 Я вам похабщиной пораспишу всякой, Раз девушка моя с моих колен встала, Которую любил я крепче всех в мире, Из-за которой я такие вёл битвы, — И нынче села, богачи и знать, с вами, 15 И любите её наперебой все вы, Вы, голытьба, срамцы, хлыщи с глухих улиц!.. А больше всех — Эгнатий, волосач первый, Из кроличьего края, кельтибер кровный; Густая борода — твоя, болван, слава 20 И зубы — по-иберски их мочой чистишь!
вернуться

32. <К ГЕТЕРЕ ИПСИФИЛЛЕ>

Героиня ближе неизвестна, имя её — греческое, переиначенное на латинский лад.

Ст. 3. …днём… — В послеполуденную сиесту.

Ст. 8. Девять… объятий… — Условное (заговорное) число; ср. эпиграмму Филодема, современника Катулла, в «Палатинской антологии», XI, 30, и Овидий, «Любовные элегии», III, 7, 26.

Ст. 11. и тунику и паллий. — Нижняя и верхняя одежда римлян в повседневном быту; в официальных случаях вместо паллия (плаща) надевали тогу.

вернуться

33. <НА ВИБЕННИЕВ, ОТЦА И СЫНА>

Адресаты ближе неизвестны. Воровство одежды в банях упоминается как обычное явление в Риме от Плавта до Петрония. Рифма в ст. 3—4 воспроизводит созвучие подлинника.

вернуться

34. <ГИМН ДИАНЕ>

Неизвестно, написан этот гимн для исполнения на каком-нибудь настоящем празднике в честь Дианы (в марте или августе), подобно «Юбилейному гимну» Горация, или как простое лирическое упражнение, подобно оде I, 21 того же Горация; второе вероятнее. Диана прославляется как Латония (дочь Латоны, разрешившейся от бремени на Делосе, ст. 8), как Луна («с чуждым светом», отражённым от Солнца, ст. 16), как Тривия-Геката, богиня ночи, и как Люцина-«Светлая», богиня-покровительница рожениц, отождествляемая также с Юноной, богиней брака. Как богиня охоты она покровительствует диким лесам (ст. 9—12), а как размерительница месяцев — сельским работам (ст. 17—20). Распределение строф между хорами юношей и девушек (ср. № 62) неизвестно.

вернуться

35. <К ЦЕЦИЛИЮ>

Стихотворение обращено к другу-стихотворцу из Нового Кома на Ларийском озере (ныне Комо, к северу от Милана), ближе неизвестному. Писано из Вероны, видимо, вскоре после возвращения из Вифинии (№ 4 и 31).

Ст. 6. …друг его (он же мой)… — Так Катулл вычурно называет самого себя.

Ст. 14. «Диндимену» читал свою… — «Диндимена», заглавие поэмы Цецилия, — имя Кибелы, Матери богов, о которой сам Катулл писал в стихотворении № 63: свидетельство общего интереса сверстников Катулла к восточным культам.

Ст. 17. …ученей / Даже Музы Сапфо… — т. е. поэтессы VII—VI вв. Сапфо, за которой твёрдо закрепилась (со времён эпиграммы Платона, «Палатинская антология». IX, 506) прозвище «Десятая Муза». У александрийских поэтов и учёных она была в почёте, Катулл перевёл из неё стихотворение № 51.

вернуться

36. <К ВЕНЕРЕ, О СТИХАХ ВОЛЮЗИЯ>

Подруга поэта (как обычно, принято считать, что это Лесбия) повздорила с ним, он стал писать на неё язвительные стихи («ямбы», ст. 5), тогда она согласилась примириться, но с тем, чтобы Катулл в честь этого сжёг эту «писанину дряннейшего поэта» (может быть, намёк на автохарактеристику Катулла в № 49); Катулл же подменяет свои стихи исторической поэмой Волюзия (ср. о нём № 95, 7), который-де поэт ещё того дряннее. Этот Волюзий ближе неизвестен; высказывалось мнение, что это зашифрованное имя Танузия, историка, нападавшего на Цезаря (Светоний, «Юлий», 9; Плутарх, «Цезарь», 22), чьи «Анналы» тоже были очень длинными (Сенека, «Письма к Луцилию», 93, 10), но, по-видимому, не стихотворными, а прозаическими.

Ст. 7. …алтарь хромого бога… — Костёр Вулкана, бога огня; в подлиннике изысканный эпитет-неологизм «медленноногого» (tardipedi).

Ст. 8. …на дровах… заклятых… — «„заклятыми” называются деревья, посвящённые богам подземным и отвратительным; на костре из них следует по указу сожигать зловещих уродов и иные пагубные знаменья» (Макробий, III, 20, 3).

Ст. 11. О, рождённая… — Далее перечисляются места культа Венеры: на Кипре — Идалий, где она вышла из моря на сушу, Голг с древним её храмом и Амафунт с общим храмом её и Адониса; на Адриатике — Урий (связь его с Венерой неизвестна), Анкона с храмом Венеры Морской и Дуррахий (ныне Дуррес), людный перевалочный пункт между Италией и Грецией; на малоазиатском берегу Эгейского моря — Книд с храмом, знаменитым Праксителевой статуей нагой Афродиты. Книдские тростники упоминает ещё Плиний Старший, XVI, 156.

вернуться

37. <К КАБАЦКИМ СОПЕРНИКАМ>

Кабаки («таверны») были местом времяпровождения простонародья, сенаторам прямо запрещалось посещать их, и люди высших сословий заходили туда лишь в поисках острых ощущений. Говорится ли у Катулла о настоящем кабаке (ст. 2 «девятый столб от храма Близнецов в шапках», т. е. от храма Диоскуров на форуме: Кастор и Поллукс часто изображались в круглых колпаках; столбы перед домами служили вывесками кабаков, а непристойные изображения и надписи на стенах, упоминаемые в ст. 10, сохранились на многих зданиях в Помпеях), или, метафорически, о частном доме, с которым он был в ссоре, сказать трудно. Ссора была из-за женщины: обычно считается, что из-за Лесбии, потому что ст. 12 «Которую любил я крепче всех в мире» повторяется в № 8, 5 (где, впрочем, Лесбия тоже не названа по имени), но, конечно, Катулл мог применить такую чёткую формулу и к другой женщине. Цицерон в речи «За Целия», 48, говорит, что Клодия «раскрыла дом свой для всякой похоти и напоказ вела себя, как блудная девка», — но это такая же ораторская гипербола, как и у Катулла. Упоминаемый в конце Эгнатий «из кроличьего края», ст. 18 (из испанской Кельтиберии, где водился особый вид кроликов «неисчислимой плодовитости». — Плиний Старший, VIII, 127) — подробнее обличается в № 39.