* * *
Он будет долго у дверей курить,
И ты ему откроешь – будь что будет!..
Не мне тебя, любимая, судить:
Преступники преступников не судят.
Я все прощу… но одного лишь – нет! –
Не станьте мимолетных чувств рабами,
Когда войдет на цыпочках рассвет,
Ресницы дочки трогая губами…
ДОКТОР ЛЮБА
Ух, колючие шинели.
Помню Солнце в том краю,
Где на грудь четвертой ели,
Я равнялся, как в строю.
Помню вечер в карауле,
Пики елей у реки.
Пролетали, словно пули,
Над моим постом жуки.
И плыла ко мне на лодке
Доктор Люба, лейтенант,
Что-то пела, а в пилотке –
Две кувшинки, словно бант.
Мне бы крикнуть, по уставу
Резко вскинув автомат:
«Не положено здесь плавать,
Поворачивай назад!»
Мне бы крикнуть ей: «Девчонка!
Головой рискуешь, стой!»
Но она смеялась звонко:
«Э-эй, встречай, мучитель мой!»
…Люба, Люба, ты мне люба!
Не испытывай судьбу:
За твои глаза и губы
Я готов – и на «губу»!
«Что такое ХОРОШО?»
Как-то раз ко мне зашла
Выпускница-цаца:
– «Нету в жизни ремесла,
Чем бы мне заняться?»
Следом парень, как медведь,
В дверь вломился с текстом:
«Как бы мне разбогатеть,
Только, чтоб без секса?»
Отвечаю из сеней:
«Годы, как на марше,
Делают одних – умней,
А других – постарше…
Надо б всем нам, вашу мать, –
Говорю я сирым, –
Некрасиво поступать,
Чтобы жить красиво…»
МОНОЛОГ КОТА
Был я красивый и ловкий,
Кошек ловил и мышей.
В дом принесли мышеловку,
Ну а меня-то – взашей!
Вот я сижу под окошком,
Словно копилка для блох.
Снятся мне, старому, кошки,
Те, по которым я сох.
Снятся соседки-кретинки,
Что забегали в наш двор.
Снятся брюнетки, блондинки,
Рыжие, словно костер.
Мне б валерьянки, хоть трошки,
Сердце болит – нету сил…
Раз на душе скребут кошки,
Видно, мышей не ловил!
ЖАННА
Бродит лето, шальное от радости,
Луны пьяные, рот – до ушей.
Мне – семнадцать, а ей – двадцать с градусом,
В полночь – тридцать, а утром –
Взашей!
Примагничивала Жанна формами
С содержаньем ее на руках.
Я входил к ней в окно через форточку,
Выходил – через щель
В облаках!
Мне твердили: не в ту ходишь лавочку,
Мол, попал в Треугольник Бермуд.
У подъезда шептались все лавочки:
«Молодые, что тоже – «плывут»?..»
Да, была эта «чайка» отчаянной,
И давала другим – сто очков!
Все показывала, а за чаем мне
Все рассказывала про морячков,
И меня засосала, как школьника…
В Жанне я утонул, как в грозу
У Бермудского Треугольника,
Потому что поплыл на тазу…
Я то что – ни копья, ни кола у меня:
Гибли здесь капитаны морей -
От Одессы и до Николаева
Рвали цепи семей-якорей.
Мне ее откровенья – до лампочки!
Жанна пела: «Люби – не считай!
Не гляди.… Не такая я, лапочка:
Вот дневник, – ты возьми, почитай…»
Жизнь летит, словно старая вешалка
На шоссе, и шуршит хорошо…
Я вчера протирал годы ветошью,
И гневник на судьбу тот нашел.
И читая ее покаяния -
«Отпустите! Мерзавцы!.. Лохи!..» -
Я не плачу, креплюсь пока я еще,
Отпускаю вовсю ей грехи…
И не сплю, и в открытую форточку,
Ей машу опоздавшей рукой:
«Ты прости меня, Жанна Петровночка,
Не гляди.…
Я совсем не такой…»
* * *
Друг друга не узнав, стоят
У лужи клен с березой
И в тонкий лед ее глядят –
Седые от мороза.
Им отражают зеркала
Растрескавшейся лужи
Конец осеннего тепла,
Начало зимней стужи.
А завтра первый снег пойдет,
И ветер утром рано
Последний лист перелистнет
Их вечного романа…
РАЗГАДКА
Я мучился и наслаждался
Сомненьями, что движут мир,
Во мне ночами пробуждался
Волшебник, сказочник, факир!
Толкались ангелы и черти,
И я тащил из них ответ
На таинство и жадность смерти,
И на рождения секрет.
Добро и зло сливались странно
В единый милосердный Дух:
Он поднимал из Леты страны, -
Я превращался в глаз и слух…
Ах, притчи ангела и черта! –
Я только убеждался вновь,
Что не щадит живых и мертвых
Людская
Лютая
Любовь!
И вот – рисунки, вот – тетрадки:
Кому, зачем писал в них я?..
Загадка – жизнь, а смерть – разгадка
На все вопросы бытия…
Летите, годы, как мгновенья,
Прекрасные лишь потому,
Что вы не вечны, вы движенье,
Вы – неподвластные уму…