СТРИЖ
Уползли деревья в небеса
По тугим веревочкам дождя.
Ты – вспорхнула в райские леса.
На Земле лишь тень от птички – я.
Состриги мне крыльями, мой стриж,
Звездочку – раз я такой плохой…
– И звезда, как голубая мышь,
Прошуршала по листве сухой…
ГРУЗЧИК
Я менял и жен, и ремесло,
Жил в грехах, как рыба – в чешуе,
И в графе: «Семейное положение»
Я писал: «Безвыходнейшее…»
Продолжаю с Майей я игру,
Ведь душе не скажешь – тормози.
Жизнь идет, шатаясь, словно грузчик пьяный:
Все выносит – что не нагрузи!
НЕДОИГРАННАЯ РОЛЬ
Мне басил режиссер у примерочной:
Мать героя на пьесу пришла.
Не играй, а – гори! Чтоб померкло все
Кроме роли – сгори хоть дотла!
Капельдинер кивнул капельмейстеру,
Капельмейстер, взмахнул – полетел,
И мелодия нот – капель мастерских -
Полилась в капилляры капелл.
Пахла драма мускатом и мускусом.
Говорил <друг> со мною спиной,
Напрягал у зрачков своих мускулы,
Монолог боком выслушав мой.
Я играл, словно бог – будто в форме я.
Диалог и дуэль. В зале – страсть:
Плюнул выстрел на кровь бутафорную!
Тут я падаю!..
Должен – упасть:
Мое сердце – как вылетит-выстрелит! -
Заскакало, подобно звезде,
Рикошетом по стенам. И ввысь стрелой
Взвилось сердце, задев и за дев.
Я гоняюсь за сердцем, – так классно! -
Как за бабочкой дети в лесу:
Вдруг из зала кричит старшеклассница:
<Ангел, не умирай! Я – спасу:>
Вся от сцены талантливой пьяная,
Ко мне фея бежит и ревет,
И хватает, и тащит за занавес,
Оживляя дыханьем – рот в рот:
Мне бы встать, объяснить юной с улицы:
<Я не умер, все это – игра:>
Но она гениально целуется,
А когда выдыхает – вообще: ура!..
Кульминацию ждет за кулисами,
За куличками сцены народ.
Тишина в зале – потною лысиной.
Стены уши натерли -
Рот в рот:
Рот в рот:
ПРО ЛЕТО
На полчаса к нам возвратилось Лето -
Заставив плакать зиму, как вдову,
Кружит над бором и курлычет: «Где ты?»
А я машу в ответ: «Я здесь! Ау!»
Я заплутал в неведанных дорожках,
Невиданных друзей нашла душа,
Пока река играла на гармошке
Зеленых волн осок и камыша.
Я здесь – в стрекозах, в бабочках, в осоке,
Испачканный малиною зари,
Где караси, набравши воздух в щеки,
Из ряски надувают пузыри.
Я здесь – где сосны ударяют током,
Когда к ним прикасаешься легко.
Посмотришь вверх – глубоко-приглубоко,
Посмотришь вниз под землю – глубоко…
Здесь озеро откупорила утка,
И дятел, сбив со времени замки,
Передает морзянкой эха: «Утро!»,
Чтоб выключили лампы светлячки.
Я – в озере, набитом голубями,
Где вижу добрых облачных людей,
И девочек с чернильными губами,
На взлете превращенных в лебедей.
Я здесь – в росе, в кузнечиках, в синичках,
Где леший бродит, всех живых живей,
И дергает березку за косички,
Смеющийся от счастья муравей.
Креня крыло, кружит над лесом лето -
И плавя сосны всполохом огня,
Зовет, как мама: « Маленький, ну где ты?»
А может быть и, правда –
нет меня?..
НА ТОЙ ЗИМЕ
На той зиме, где жил я без окнА,
Я объяснялся с миром, словно с МУРом -
Репатриант невидимого сна
И диссидент неслышимой культуры.
Мне жарко – становился я дождем,
Мне холодно – я превращался в шубу,
Чтобы обнять тебя и рукавом
Подкрасить, – до мурашек, – твои губы.
А ты читала книжку про Алис
В стране чудес, и вглядывалась в дали,
Где меж страниц лежал кленовый лист,
Шепча, чтобы его поцеловали...
ЛУЖАЙКА
Чтоб стать Лужайке верным Лужем, –
Кормить цветы, дарить шмеля –
Я должен развестись был с Лужей,
Оставив Луже – тополя,
Оставив пеночку и пену
Осенних, в оспинах, дождей,
Коклюшный кашель из полена,
Где жил приятель-лицедей.
Еще я должен был ей зиму,
Нам загс сказал: «Делить низь-зя!»
И я остался без озимых,
Без лыж, без снега – без ферзя.
Но я и без ферзя играю:
Когда у вас на лужах лед -
Сверчкам и пчелкам вытираю,
Испачканный в варенье рот…
РИСУЙ
Рисуй, моя художница,
Тетрадки не жалей:
Дождя косые ножницы
Стригут вихры полей!
Рисуй, моя красивая,
Не экономь страниц –
Рука твоя счастливая
Летящих гладит птиц!
Рисуй, родная, радостно
Раскрашивай листы,
Макая кисти в радугу,
В салюты и цветы!