КУКЛА
Утром к дому топает
Кукла, старшеклассница,
Постоит у тополя,
Покурив, подкрасится.
За уроки с шашнями
На груди отметочки,
Гнутся ножки шаткие
Куклы, малолеточки.
Гнутся губы жгучие,
Тушь на блузку капает:
– Чучелы-ы-ы,
Залапали-и-и…
Юность торопливая
Пролетает тенями,
Как Луна сопливая
Под кустом сиреневым…
В ОКНЕ
Мальчишечья душа
Колотится в оконце –
Там пляшет на ушах
Веснушчатое Солнце.
Там в облаках из верб
Горят, как звезды, птички
Любви, надежд и вер,
Дырявя мглу привычки.
Как будто в соловьев
Накапали капелей
И огненных ручьев,
Чтоб птички – загорели!
Душе не до ангин,
Когда под взглядом узким
Вовсю кадрит с другим
Двухпарусная блузка.
Ну как уймешь ты зуд,
Когда апрель забулькал,
И двое там грызут -
Горящую сосульку!
МЕРТВЫЙ ГОРОД
Пахнет поцелуями и маем,
Пахнет громом промелькнувший луч,
Пахнет тем, что чаща голубая
Вниз растет из огнестрельных туч.
Ливнем, ветром налечу с Востока,
По коленкам женским прокачусь,
Чтоб они пищали от восторга
И стонали – от избытка чувств!
Из одежды вылеплю фигуры
Галатей, Венер и Афродит,
Оживлю прекрасные скульптуры –
Мертвый город ахнет, загудит,
Разорвется праздником и смехом!
И забудут в городе жилом,
Как перелетало что-то сверху
Души женщин зацепив крылом.
ВОСЬМИСМЫСЛИЕ
– «Я ль на свете всех белее?»
Молвит Света: «Что – болеешь?..»
В ДЕРЕВНЕ
А я живу в деревне «Небушко»
На туче номер «Сорок восемь».
Здесь лебедей кормлю я хлебушком,
А птицы шепчут мне про Осень,
Про то, как городская ласточка,
Стригущая дожди крылами,
Зря дырку в небе глиной латала,
Скрепляла веточки слезами.
Как не сложились в луже листики
Судьбы с горчицею и с перцем –
Той женщины, с глазами рысьими,
Что точит коготки о сердце мне.
Про то, как кот ее проведает,
Ласкает по утрам, коллега…
Все-все мне лебеди поведали,
Пока кормил их белым снегом…
ОРФЕЙ
Может быть, она была – гусыня?
Иль созвездье Лебедя виной? –
Родила соседка, ойкнув, сына
С бугорками крыльев за спиной.
В остальном — ребенок как ребенок,
И соседка пела и цвела,
Лишь скрывала в ворохе пеленок
От досужих глаз его крыла.
А когда подрос он, прятать спину
Научился сам под свитера —
И врачи не навредили сыну,
Не прогнали дети со двора.
Чтоб друзья камнями не забили,
Он один старался всюду быть:
Не влюблялся в женщин из-за крыльев —
В час объятий крыл не утаить!
Но когда от выдоха Вселенной
Мир людей совсем оледенел,
Пробил час — и птицей вдохновенной
Он расправил крылья и…
Запел!
Это пенье растопило льдины,
И пока не замолкал Орфей,
Превращались в рыцарей пингвины,
А цветы и кошки — в добрых фей.
Так планета во вселенской стуже
Сыновей рождает иногда.
Ведь Земля как камень — лишь снаружи,
А внутри —
Крылатая звезда!
ОХОТА
Под гончий лай идет охота:
Весь превратившийся в стрелу,
Летит олень через болота,
Пронзая облака и мглу.
Охотник экономит пули:
Он ждет, он знает, что теперь -
На место, где его спугнули,
Затравленный вернется зверь…
Вот так и я вернусь с повинной,
Скажу: «Прости… не убивай!..»,
Когда, рога свои откинув,
К лосихе убежит трамвай…
Я шкуру распахну, как шубу,
Расплачусь… призову Творца,
И потушу кривые губы
В твоих коленях –
из свинца…
АССОЛЬ
Я помню – в первоклассные года
Копался я в песочнице, как в чуде:
Там находил и строил города,
В которых жили глиняные люди.
Там океан песками погребен.
Я откопал там остров и столицу…
Народ на вымиранье обречен,
Когда из детства выдраны страницы…
Я снова, перепачканный, босой,
Бумажный парус опускаю в воду:
Ведь где-то за туманом ждет Ассоль
Корабль под алым парусом
Восхода…
ОТПУСК НА ДАЧЕ
На двери звякает цепочка –
Златая цепь добра и зла.
Из моей точки, как из почки,
Проклевываются два крыла.
Уже вовсю в очках и в шляпе,
Стучится в дверь мою рассвет,
А мы с тобой опять прошляпим
В постели кинолепет лет.
Мир будет птицами стучаться,
Кипеть фанфарами реки.
Возьмут, как гончие, след счастья
Две женских рыщущих руки.
Нарежут белый свет стрекозы,
Как стеклорезы – для окна,
И пчелы запоют глюкозу
В обед, нанюхавшись руна.
И мы полюбим, и – придавим,
И будем жить так – без теней,
Свежо, как радиопреданья,
Еще пяток полярных дней…