Я не исчезну так, как другие. Я здесь чужой, и этот город не сможет меня сожрать.
Езжу к мосту все чаще. Гуа завораживает меня. Я жалею, что в ней нельзя купаться. Плавать в тростниках, нырять к илистому дну и всплывать под самым мостом, рассматривать его снизу. Река слишком грязная, чтобы купаться, но мне нравится смотреть на нее, с каждым разом я стою на мосту все дольше. Перерыв длится всего час, иногда опаздываю, но это не так уж и важно.
Хайме умер, потому что увидел смеющегося. Я понял это тогда, в такси. Но я сильней. Лучше буду смеяться сам. Мы двигаем пачки денег, и это очень важно, но корабли уходят без нас. Мы им не нужны. Теперь я понимаю, что это смешно. Хайме узнал об этом перед самой смертью. А Родриго понял сам. Это не важно. Теперь они оба выскакивают на дорогу из канавы рядом с офисом и хохочут. Их видела секретарша шефа. Растрепала по всей конторе, болтливая баба.
Сеси целые ночи сидит в баре и пьет васку, но что она делает вечером, когда я и мои коллеги разъезжаемся по домам? Ее одежда пахнет плесенью и перезрелыми бананами сильнее, чем раньше. Рядом с ней я могу думать, что запах идет только от нее.
* * *День крови наступил. Нас много, мы идем по улицам огромной толпой. Нас влечет Гуа, главное развлечение будет на мосту. Держу Сеси за руку, ее большая мягкая ладонь вспотела, от волос пахнет сыростью. В темноте дрожат электрические огни, много огней. Кто-то обливает нас водой. Нам весело. Я купил джин, и мы по очереди отхлебываем прямо из горлышка. Из темноты выплывает трясущееся лицо шефа, и я протягиваю ему бутылку. В толпе раздается крик, мы веселимся вовсю. Босс обнимает Сеси, и они падают в мусорную кучу на обочине. Я иду дальше один.
Сеси скоро догоняет меня. Ее платье порвано, а ладони влажнее, чем обычно. Теперь мы пьем васку, и толпа становится все тесней. Сегодня праздник.
Идущий впереди клерк бьет по голове худого человека, похожего на цаплю. Толпа хохочет. Я целую какую-то красотку. Кусаю ее губы и впиваюсь пальцами в нежную, смуглую, мокрую от пота шею. Ловлю взглядом лицо Сеси. Она улыбается.
Отшвыриваю девчонку и снова беру Сеси за руку. Теперь мои ладони такие же влажные и скользкие, как у нее.
Смеющиеся среди нас. Они втекают в толпу и растворяются в ней. Они такие же, как мы. Я обнимаю Родриго, когда он выползает из канавы рядом с нами. Спрашиваю — помнишь, ты кричал, что здесь жарко как в аду? Мы хохочем, вспоминая, и по нашим лицам прыгают электрические огни. Не напивайся, отвечает он, тебе завтра делать важную работу, вам всем завтра делать важную работу, двигать толстые пачки бумажек. Мы хохочем еще громче.
Крики, вырывающиеся из гула и смеха толпы, становятся все чаще и пронзительнее, к нам подходит Хайме, держась за студенистый живот, качаясь и взвизгивая от смеха. Я беру недопитую бутылку за горлышко и бью по лицу какого-то толстяка в дорогом костюме. Васка, смешиваясь с кровью, заливает его рубашку. Парочка занимается любовью прямо у стеклянной двери офисной многоэтажки. Подхожу сзади и вонзаю остатки разбитой бутылки в спину мужчины. Иду дальше, а Хайме остается с девчонкой, которой уже все равно. Ей весело. Хайме швыряет ее на асфальт, и она вцепляется ногтями в его глаза, задыхаясь от смеха.
Сеси и Родриго ушли вперед, а может, нырнули в сырую подворотню. Это неважно. От моста доносятся сухие щелчки выстрелов, единственное, чего здесь есть сухого. Толстуха в крикливом платье тычет меня в бок кухонным ножом. Я готовила мужу мясо с рисом, говорит она, улыбаясь. Каждый день резала мясо этим ножом. Мой муж был большим начальником. Он ушел. Повесился из-за проблем на работе, но она до сих пор его любит. Я киваю ей и машу вслед рукой, когда толстуха бросается к мусорному контейнеру, полному резаной бумаги. Она бежит, неуклюже переваливаясь, к смеющемуся, вылезшему оттуда. Она громко кричит про свое сердце и любовь, а в руке крепко зажат нож.
Я уже на мосту. Спотыкаюсь о чье-то тело, падаю. Очень болит бок, там, где его порезала толстуха. Кто-то пинает меня, поднимаю голову и вижу смеющиеся глаза Сеси. Она снова бьет меня, ногой в лицо, но мне под руку подворачивается пистолет, и я стреляю в ее распяленный в улыбке рот, а потом толпа сминает нас. Перед глазами колышется ядовитая вода, и я понимаю, что люблю Сеси, люблю этот город. Я больше не чужой здесь. Чей-то тяжелый ботинок наступает мне на грудь, и сердце разрывается от любви.
* * *Все закончилось. Некоторые из нас застряли в тростниках, другие доплыли до самого порта и бьются о корабли, просятся на борт. Галстуки плавают в красной воде, как водоросли. Когда-то белые рубашки стали розовыми и покрыты пятнами ила. Мы качаемся в мутных волнах рядом — те, кто целыми ночами пил васку, и те, кто сидел в офисах, зная, что делает важную работу. Между нами нет разницы. Все похожи друг на друга и на белых цапель, кормящихся на рисовых полях вокруг города. Мы бьемся о борта кораблей и пугаем матросов. Нам смешно.