С тонкого лезвия ножа капала на снег волчья кровь.
Он дойдет. Должен же хоть кто-нибудь дойти.
АШЕ ГАРРИДО
МАЛЕНЬКИЙ РЫЖИЙ ЛОВЕЦ
Хоссы медлительны.
Они появляются из пустых углов. Никогда, никогда не оставляйте углы пустыми. Если не хватает шкафов — поставьте хотя бы тумбочку. Свечку на ней зажгите или ночник какой.
Хоссы — нет, не боятся. Но свет уплотняет пространство. Тьма — как пустота. Тьма там, где нет света. Можно сказать, там, где есть свет, — уже что-то есть. Там, где только тьма, — нет ничего.
Места соединенья стен — всегда тоньше, здесь можно проскользнуть из одного мира в другой. Свет уплотняет эти промежутки. Конечно, световое уплотнение не является для хосс непреодолимым препятствием. Если они пришли заведомо по вашу душу — они продавят свет, пролезут сквозь него, хоть и с трудом. Но вот случайной жертвой вы не окажитесь, если в пустом углу вашей спальни горит ночник. Точнее, вероятность этого очень мала. Хоссы медлительны и в какой-то мере ленивы. Если не голодны.
* * *Душным утром, после очередной беспокойной ночи, она все-таки решается снова спорить с мужем. Пилюльки постукивают в пластмассовой коробочке в такт ее словам: от волнения она дергает рукой.
— Марвин, это не отпуск. Это пытка.
Он молчит, как будто ничего не слышит. Прячет глаза.
— Марвин, я все-таки хочу, чтобы ты… Ну раз ты так категорически не хочешь идти к врачу… Это хорошие таблетки, ты напрасно…
— Я же сказал. Никаких снотворных, никаких успокоительных, ничего такого.
Она ставит коробочку на стол и с поджатыми губами идет к холодильнику. Кувшин с водой, лимоны, лаймы, сахар.
— Ну нельзя же настолько бояться побочных эффектов, тем более что их опасность наверняка преувеличена, просто раздута.
— Все. Ни слова об этом. Жена неразумная…
— Марвин, не дури, а? Это предрассудки. Ничего страшного не случится, если ты…
— Отстань. Лучше сделай лимонаду. Жара — с ума сойти.
Она молча готовит лимонад.
* * *Даже когда хоссы не слишком голодны, они готовы приложить немало усилий, чтобы проникнуть в спальню с особенно ароматными снами — живыми, яркими, подвижными, вскипающими крохотными пузырьками, как эти дурацкие леденцы с содой и лимонной кислотой. Особенно хороши детские сны. У некоторых взрослых тоже бывают такие. Но гораздо, гораздо реже.
Если ваши сны тусклы и одноцветны, течение их медленно, как жидкое стекло, — можете спокойно гасить свет в спальне. Если хоссы не голодны, они не придут за вашими снами.
Впрочем, хоссы голодны почти всегда. Путь от одной жертвы к другой может занять от нескольких суток до пары недель. И тогда хосс не остановит самая яркая лампа, разве что прожектор мог бы их задержать. Но в спальнях не ставят прожектора.
Любопытно, что движения голодной хоссы ни в малой степени не убыстряются, оставаясь столь же изящно-неторопливыми.
Хоссы медлительны. Они могут себе это позволить. Их жертвы неподвижны.
* * *Всхлипывая от обиды, она запирается у себя. Вытирает салфетками щеки, глаза, лоб: жара в самом деле несусветная, слезы смешиваются с потом, кожа горит от соли. Скотина, грубая скотина, все мужики козлы. Сексист. "Жена неразумная"! Еще Библию процитируй, сволочь. Из-за чего весь шум-то? Что с ним будет от одной таблетки? Ничего, кроме крепкого спокойного сна хотя бы в эту ночь — после двух недель кошмаров, от которых он мечется и рычит по ночам и яростно матерится, когда она его будит. Такая работа. Да. Да, понимаю. Но как-то надо… беречь себя, что ли. Лечиться.
Псих. Довел себя до того, что без света уснуть не может, — и чтобы все лампы горели, какие есть в спальне. Хуже ребенка, честное слово. Супермен хренов.
Ладно, не хочешь по науке — сделаем магию. Вот такую простую и доступную магию наших дней. Оранжевый мохер, крученая нить в облаке тонкого пуха, — моток невесом. Она кладет его перед собой на стол, рядом с раскрытой шкатулкой, из которой залихватски торчат разноцветные перья. Там же — разъятые дешевенькие пяльцы: два смешных кольца из желтой пластмассы.
От шерстяных ниток жарко рукам.
Как делают ловца снов? Сначала надо пойти на берег реки и попросить ветвей у гибкой ивы. Из них свернуть кольцо — "круг всех людей", называют его индейцы. Обмотать его полосками оленьей кожи — виток за витком. Из оленьих жил сплести ловчую сеть, как научила Мать-Паучиха. Перьев надо навесить на ловца: совиных, мудрых, — для женщин; орлиных, отважных, — для мужчин.
Но это все на самом деле неважно, говорит себе Катерина, чьи там перья, чьи там прутья. Любовь — вот в чем сила ловца, а любви здесь в достатке. Вот каким ты будешь, мой ловец: пластмассовое кольцо из пялец, крашеные перья — несуразно пестрые, вызывающе желтые, конфетно-розовые и бриллиантово-зеленые. Возьму шерстяных ниток, намотаю их на пластмассу, сплету неумелыми пальцами сеть как получится, пусть и кривую, лишь бы чаще перекрещивались нити, лишь бы мельче были ячеи, — и тогда все получится как надо. Больше не будет этих изматывающих снов, этих неотвязных кошмаров.
* * *