– Но зачем? – недоумевал король. – Разве с ними плохо обращались?
– Не хочу вас огорчать, но демонам, как и птицам, свобода дороже роскоши и даже жизни. Иветта ненавидела свою участь и злилась на меня за то, что я отказался пойти против вас.
Очень хотелось добавить, что сейчас он сожалел о своём решении. Возможно, всех этих смертей удалось бы избежать.
Орлен недовольно заскрипел зубами, его глаза налились чернотой.
– Это она – убийца?
– Нет. Из-за ожерелья она не могла никому причинить вреда. Но это она призвала убийцу, чтобы он сделал то, от чего отказался я, – Николас обвёл рукой погибших девушек. – Освободил и отомстил за них. За них, и за Умбера.
Орлен сглотнул и передёрнул плечами.
– Тогда где же она? Из гарема Иветта не выходила – стражники не видели. А колдовать, как вы сами заметили, в ожерелье не могла.
Внимательно изучив каждый дюйм в помещении, Николас замер возле камина. Золу тщательно выгребли и давно не топили, хотя погода этой осенью стояла промозглая. На полу остались царапины. Охотник зажмурился и положил ладони на изразцы.
Ожерелье скрывало ауру, из-за чего выследить ши было почти невозможно. Но Иветта завала его, словно желала, чтобы её нашли, тянулась прозрачными руками, указывая путь.
Открыв глаза, Николас принялся ощупывать все изразцы на камине. Один с изображением веточки вереска вдавился внутрь. Камни заскребли по полу, открыв сбоку проход. Орлен распахнул рот от удивления.
Охотник запалил факел и обернулся к королю:
– Оставайтесь здесь. Я найду её и приведу к вам. Вы ведь меня отпустите?
Орлен раздумывал, разглядывая мёртвых девиц, но потом всё же кивнул.
Николас поспешил по коридору. Кажется, это лабиринт каменоломен. Искать Иветту нужно в костнице. Если демоницы действительно совершали ритуал, то для завершения выбрали бы пропитанное смертью место.
Впереди забрезжил свет. Охотник протолкнул себя в узкий лаз и спрыгнул в большой зал.
Иветта сидела на составленном из черепов троне. На её лице белой глиной были выведены тонкие переплетающиеся узоры – вихри и волны. Ставшие фиолетовыми губы растягивались в сумасшедшей ухмылке, щурились в отсветах факела нефритовые глаза. Распущенные волосы украшал венец из терновника.
– Долго же ты, – злорадствовала она. – А времени у тебя – лишь до рассвета.
Николас непонимающе моргнул:
– К чему эти самоубийства? Город и так достаточно запуган. Вы могли бы договориться с Орленом, и он отпустил бы вас в обмен на безопасность своих подданных.
Иветта рассмеялась.
– Глупец! Мы не стали бы жить осквернёнными близостью с этим… – она произнесла что-то злое на нечеловеческом наречии. – Но зато мы помогли владыке отомстить. Сегодня полнолуние. Наши жертвы дадут Аруину силу уничтожить весь этот нечестивый город. Как только небесная кровь прольётся на землю, та обратится в трясину и пожрёт всех. А меня за помощь владыка сделал властительницей грёзы.
– Нет, я ему не позволю. У меня есть меч из звёздного металла, а Аруин потерял свой несокрушимый клинок давным-давно, – процедил сквозь зубы Охотник.
– Но воспользоваться им в состоянии только Безликий, не так ли? – ухмыльнулась фаворитка. – Беда в том, что отыскать его ты сможешь, лишь когда вспомнишь, кем был в прошлом воплощении. А это случится, только когда ты умрёшь.
– Я справлюсь и без этого. А тебя отведу обратно к королю. Пускай сам разбирается, что с тобой делать.
– Не трать время даром, а то потеряешь. Самое дорогое потеряешь.
– Я уже потерял и дедовский меч, и свою честь. Что ещё можно у меня отнять?
– Ох, тщеславный мальчишка, что значит честь, когда на кону жизнь близкого? Он уже у моего владыки. Торопись!
Иветта громко свистнула. Из ведущего на болота прохода выскочил белый пёс. Николас выхватил из-за пазухи кинжал, но прежде, чем успел ударить, кун ши бросился в объятия Иветты и вцепился ей в горло. Обернув лезвие ветроплавом, Охотник пронзил незащищённое пёсье брюхо. Иветта судорожно дёрнулась и обмякла. Так же тихо испустила дух холмовая гончая.
Николас вынул лезвие и отступил на шаг. Безумие! Но если Аруин снова кого-то похитил, нужно торопиться.
Охотник побежал к топям. Когда он выскочил на воздух, по всему болоту блуждали огоньки. Закаркал в вышине ворон и камнем рухнул на голову.
– Кра-а-апасть! Кра-а-пасть! Кра-кра-кра! – вопил он суматошно, хлопал крыльями и смотрел в глаза так, словно требовал, чтобы Николас что-то сделал.
Живот стягивало ледяным ужасом.
– Вон он! – закричал Жюльбер и побежал к Охотнику.
Следом спешили остальные одарённые. Их ряды расступились, чтобы пропустить Жерарда. Он ковылял стремительно, опираясь на свою трость. Даже в свете луны было заметно, что его лицо перекосилось и побагровело.
– Ты… ты… – рычал он. – Это ты виноват! Это ты сбил моего мальчика с правильного пути и заразил жаждой свободы. Это из-за тебя он стал неосторожным и решил, будто в большом мире ему ничего не грозит.
– Ноэль? Что с ним?! – обомлел Николас.
– Кра-а-а-а! – закричал Мунин, видимо, обзывая его дурнем тупоголовым.
– Ты ещё спрашиваешь! – ярился Жерард – Из-за твоей записки он отправился вечером в парк, и его похитила та тварь, которую ты прогневал!
– Но я просил Ноэля прийти ко мне в комнату!
– Николас! – донёсся из толпы тонкий голос Бианки. Пробиваясь сквозь строй дозорных, она не замечала даже, что волосы не скрывали шрам. – Я видела его. Безликого! Я думала, что я уродлива, но он просто ужасен. Он похитил Ноэля!
Охотник обхватил её за плечи и легонько встряхнул, приводя в чувство.
– Это не Безликий, а владыка ши Аруин. Почему Ноэль не сопротивлялся?
– Он говорил, что лает собака, но я не слышала ничего. А потом… потом Аруин вышел из тумана и заколдовал Ноэля. По всему телу появились красные пятна, он упал и не смог двинуться…
– Печать мар? – Николас с подозрением глянул на Жерарда. – Как на Ноэле может быть проклятье нежеланного ребёнка? Я чего-то не знаю, мастер Пареда?
Тот вытаращился и сглотнул.
– Аруин сказал, что если мы хотим увидеть Ноэля живым, то его брат должен спуститься в грёзу и отыскать его там до рассвета, – закончила Бианка, едва сдерживая всхлипывания.
– Правильно. От печати мар спасти может только близкий родственник, – озвучил Николас свои мысли.
– Я… я пойду! Я отыщу моего мальчика. Я убью эту тварь, даже если мне придётся разорвать его глотку собственными руками! – кричал Жерард. Остальные пытались его успокоить, но он отталкивал их, надвигаясь на Охотника грозовой тучей. – Это ты! Ты виноват! Его кровь на твоих руках! Его смерть на твоей совести! – старческие руки вцепились Николасу в горло. – Всё из-за твоей глупости и упрямства. Из-за твоих дурацких идей, что на свободе можно выжить. Из-за твоей безответственности!
– Мастер Пареда, остановитесь… Мастер Пареда! – оттаскивали вождя за плечи дозорные.
Николас стоял оглушённый. Руки снова оказались покрыты кровью, пальцы скрючились и провели по похолодевшему лицу, измазав щёки, глаза, рот.
«Самое дорогое потеряешь. Твои близкие гибнут из-за тебя, из-за твоего проклятья, из-за твоих ошибок».
Родители, брат с сестрой, Юки. И вот теперь… друг, что стал дороже брата. Друг, которого он клялся защищать, друг, которому обещал всегда быть рядом. И не сдержал слово, потому что ни один смертный не может находиться везде одновременно.
Надсадно каркал Мунин. Голову сдавливал спазм, зрение мутилось. Ноэль лежал в ворохе чёрных перьев. Из раны на боку текла отравленная кровь. Грудь вздымалась всё медленней, глаза тускнели и закатывались.
Взметнулась волна огненно-рыжих волос, сверкнули жёлтые глаза:
«Ты виноват! Тебя не было рядом, – ударил по ушам яростный клич, совсем непохожий на старческий голос Жерарда. – Ты никогда и никого не мог спасти!»
Знакомая дрожь охватывала всё тело, вот-вот дар начнёт подводить, а с ним и рассудок. Нет, только не сейчас. Надо продержаться!