– Какие бы расстояния нас не разлучали, в наших сердцах мы всегда будем вместе, – ответил Ноэль уже предельно серьёзно.
Они обнялись.
– Останавливайся на голубиных станциях и не забывай писать! – бросил на прощание друг.
Они разъехались в противоположные стороны, но то и дело оборачивались и ловили на себе тоскливые взгляды друг друга. Дорога вильнула и разделила их. Хоть бы не навсегда.
***
До приграничной заставы близ Лиля путешествие проходило без приключений. Только бесконечная череда загадок не давало покоя. Как ему удалось выжить после грандиозной битвы? Действительно ли Безликий воспользовался его телом?
Хотя Николас принял подарок Ноэля, но для тренировок в уединённых, сокрытых от посторонних глаз местах предпочитал проклятый клинок. Фехтовал и в маске, и даже без неё. Память больше не пропадала, ничего противоестественного не чувствовалось: меч повиновался, как обычный, разве что непривычно манёвренный. Ни угрожать, ни сопротивляться клинок не пытался, как будто притуплял бдительность, чтобы ударить в спину в самый неожиданный момент.
Однажды Николас решился подкормить меч своей кровью. Вспыхнула фиолетовыми огнями руна перт на рукояти, и тот отозвался звенящим сталью голосом:
– А, небесный мальчишка, снова ты!
– Хотел спросить… Почему ты помог мне?
– Я помогал не тебе, а своему хозяину. Да и повторить судьбу брата Исаза, оказавшись в руках Предвестников, мне не хочется.
– Так ты служишь Безликому?
– Я служу Небесному Повелителю и никаких Безликих не знаю.
– Старого Небесного Повелителя уже нет, а Безликий – его сын. Он должен занять место отца, чтобы мир не был уничтожен.
Видимо, разговаривать с мечом нужно, как с маленьким ребёнком, раз уж тот не желает отвечать прямо.
– Я знаю сыновей моего хозяина, и среди них нет ни одного Безликого.
Похоже, вытянуть из него хоть что-то будет сложнее, чем из коварного божка. Нужно сменить тактику.
– Тогда как их звали? Сыновей Небесного Повелителя?
– Их имена – тайна. Только они сами способны её открыть.
– Мог ли один из них назваться Безликим, чтобы не выдать её?
– Мог. Но я не стану служить ему, пока он не получит силу и власть своего отца.
Тупик! Ладно, зайдём с другой стороны.
– Тогда почему ты не убил меня после победы над Аруином?
– Твоя воля совпадала с волей хозяина. Я слышу его голос в твоей крови. Он говорит, что за обладание мной ты заплатил достаточно своими страданиями. Чтобы слышать его дальше, нужно, чтобы ты меня подкармливал. Но если твои намерения разойдутся с желаниями Небесного Повелителя, я всё же убью тебя.
Значит, клинок нельзя использовать для неугодных Небесному Повелителю целей. Или вообще нельзя нарушать его волю? Понять бы, в чём она заключалась. С Безликим было бы проще, впрочем, с младшим богом пути Николаса расходились не раз. Видимо, Небесный Повелитель смотрит на вещи иначе, чем его сын. Смотрел… Когда был жив.
Николас затряс головой, окончательно запутавшись.
– Как ты можешь слышать голос Небесного Повелителя в моей крови? Почему я его не слышу?
– Ты слышишь его всегда, но слушаешь лишь в мгновения отчаяния. Когда ты примешь его, всё тайное станет явным и все беды решатся сами собой.
– К чему эти намёки? Почему бы не сказать прямо? Я бы сделал всё, я бы положил на это всю жизнь!
– Мы говорим лишь то, что ты сам нам позволяешь.
Руна «перт» на клинке погасла, меч замолчал. Охотник убрал его в ножны, зажмурился и закрыл лицо руками. Недомолвки вызывали головную боль вместе с липким страхом, подобный которому доводилось испытывать разве что в детских кошмарах, когда Николас не знал о своей сумеречной сути и казался себе демоном-подкидышем.
Очнувшись, он понял, что сидит на коленях и раскачивается взад-вперёд, словно в припадке. Может, именно в такие моменты Безликий вселялся в его тело?
Нет, нельзя сходить с ума. Всего пять лет осталось, а после битвы с Аруином, может, и меньше. Нужно перестать думать о тревожных вещах и смело шагать вперёд. Жить и наслаждаться свободой, которой он так долго добивался и которую подарил названный брат.
Молчал клинок недолго. Ему тоже прискучило убивать хозяев и беседовать только со своими ножнами. Теперь он рассказывал о своём богатом на события прошлом, боевых стратегиях и приёмах, качестве современной ковки и воинской чести. Видимо, это Охотник ему не запрещал. Но, несмотря на россыпь стоящих идей, большую часть времени болтливый собеседник мешал или попросту ныл, что изголодался по хорошей драке.
В глазах других людей Николас, должно быть, выглядел безумцем не хуже, чем горбун Умбер.
***
Стоило пересечь границу с Лапией, как Охотника накрыла шальная радость. Даже дышать стало легче, будто только в другой стране он почувствовал себя по-настоящему свободным.
Непривычно было в неделю Мардуна не прятаться с наступлением темноты. Зудящая родинка на затылке исчезла, вместе с ней пала печать мар. Охотник чувствовал всей душой, словно стал взрослым лишь сейчас, в двадцать три года. Ушли детские горести и страхи, за спиной осталось проклятое наследие деда и отца.
Аруин действительно сгинул, а Неистовый гон, лишившись предводителя, больше не показывался. Скорее всего, демоны вернутся, когда выберут нового лидера, но пока можно спать спокойно. Главное, друзей – Рианы, Мидрира и Ноэля – гнев владыки ши больше не настигнет.
Долго оставаться одному Николасу не позволили. В крупном городе Эльмарене на голубиной станции ему поручили двоих учеников.
Первый – немолодой купец Эббе. К нему являлись мёртвые родственники с мелкими просьбами: не продавать дом, покормить любимого кота или раскопать спрятанный ими горшок с золотом. Поняв, что дело – дрянь, он обратился на голубиную станцию с просьбой избавить его от призраков. Но проблема купца заключалась вовсе не в живых мертвецах, а в его даре мертвошёпта.
Для своих способностей Эббе был на удивление уравновешен и рассудителен. Вместо того чтобы пугаться, он монотонно сообщал о том, что видит и спрашивал, нормально ли это. Порой так и подмывало ответить, что сумеречный дар никакого отношения к нормальности не имеет. Но лучше так, чем если бы он кричал и бился в припадках. А стоило напоить Эббе элем, как он расслаблялся и слова сыпались из него, как из решета. Николас с лёгкостью выбирал из этого потока всё, что требовалось нужно для работы.
Второй ученицей стала шестнадцатилетняя Фритта, дочь богатого вельможи. Воспитанная в строгости и целомудрии, она умела исчезать в самый неподходящий момент. Поначалу никто не понимал, что происходит. Считали, что это проклятье троллей. На заре существования ордена Сумеречников в этих краях гремели кровопролитные Тролльи войны. Участвовали в них и другие демоны, но тролли были зачинщиками и предводителями. Лапийцы до сих пор боялись их пуще огня и винили во всех несчастьях.
Сколотивший изрядное состояние отец Фритты суевериям не поддался и пригласил к себе людей из Компании. Через некоторое время те определили, что девица обладает редкой разновидностью дара мороча.
Сложность была в том, что очень робкая и стеснительная Фритта предпочитала отмалчиваться и прятаться. Её способности очень в этом помогали. Спасало лишь то, что Николасу уже доводилось работать с чувствительными особами. Он даже вспомнил Бианку с лёгкой грустью. Пускай у них с Ноэлем всё сложится и Жерард не станет чинить им препятствия. Или друг найдёт способ их преодолеть.
Подход к Фритте отыскался самый простой: её очень заинтересовали королевские балы в Дюарле. Светские танцы, парчовые наряды с горностаевыми воротниками, немыслимо высокие причёски, придворные сплетни и манеры – про всё это ученица могла слушать часами. За рассказами у костра забывались и робость, и даже тяготы долгого пути по заснеженной Лапии.
Охотник снова стал для всех добрым малым со смешным именем Морти, без груза родовой памяти, славы деда и собственных «подвигов» за спиной. Всё-таки приятно начинать жизнь с чистого листа, будто и не было трёх лет неволи.